— Какого черта! — негодующе воскликнул Куртис. — Как вы здесь оказались?
— Полиция может оказаться в любом месте, — спокойно ответил Банколен. — Прошу вас, закройте за собой дверь.
— Маркиза знает, что вы здесь?
— Естественно, — вскинул брови сыщик. — А теперь послушайте меня. Что-либо объяснять я вам не буду. Времени нет. Скажу только, что сегодня вы узнаете имя убийцы.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь, — вяло произнес Брюс Дуглас. — В ту ночь он из этого дома не выходил. Кроме того…
— Вы ничего не поняли, — прервал его Банколен. — Кстати, мистер Куртис, как идет игра?
— Вы имеете в виду — у Делотрека?
— Да.
— Он выигрывает. Никто противостоять ему не может. Делотрек выиграет даже в том случае, если поставит на пятого туза.
Банколен улыбнулся и потер руки.
— Но игра, надо понимать, еще не закончилась? — спросил он.
— Да. Они…
Дверь открылась, и в комнату вошел Ральф Дуглас. Если он и удивился, увидев Банколена в компании своего брата и Стенфилда, то виду не подал.
Поскольку из его бокового кармана торчал уголок носового платка, можно было предположить, что перед тем, как войти в комнату, Дуглас вытер с лица пот. И тем не менее выглядел он абсолютно спокойным.
Подойдя к буфетной стойке, Ральф налил в стакан виски и залпом осушил его.
— Все, с меня хватит, — облокотившись на стойку и вертя в руке стакан, устало произнес он. — Даже выиграв у двоих, я все равно потерял несколько тысяч. И не франков, а фунтов. Но я не жалею. Не игра, а какое-то наваждение. Надо быть предельно осторожным — она засасывает, как болото. Но я не дурак — вовремя передал банк и вышел из игры.
— У кого он теперь? — быстро спросил Куртис.
— У Делотрека. Кто-нибудь объяснит мне… Ральф прервал свою речь и обвел взглядом комнату.
О чем думали те, кто собрался в столовой маркизы, Куртис, естественно, догадаться не мог. Он смотрел на сидящую в кресле Магду и чувствовал, что никто, кроме него, не сможет остановить Делотрека.
Он не испытывал к французу враждебных чувств. Да и выигрыш его тоже не прельщал. Как ни странно, но в разноцветных фишках, переходящих то к одному игроку, то к другому, он не видел живых денег.
Нет, Куртису хотелось обыграть Делотрека по той же причине, по которой он, сидя в конторе, сочинял свою «Оду весне». Единственным его желанием было развеять скуку.
Ричард посмотрел на Магду и с удивлением понял, что девушка думает о том же. В ее глазах Куртис увидел поддержку.
С мрачным видом он открыл перед Магдой двери и вслед за ней вышел в холл.
Когда они вернулись в игральный зал, Делотрек уже исполнял роль банкомета. Миссис Ричардсон и месье. Журда, как и прежде, находились на своих местах, а маркиза — между толстой американкой и Делотреком.
Банкомет сидел в кресле. Одной рукой он прикрывал глаза от яркого света, другой медленно передвигал по столу карты.
Сев за стол, Куртис жестом дал понять маркизе, что он вступает в игру, и отобрал себе пики. Магде достались бубны, на которых раньше играл Делотрек. Банкомет скосил в их сторону глаза и снова прикрыл ладонью лоб.
— Друг мой, делайте ставки, — обратилась маркиза к Куртису. — Делайте…
Куртис со свойственным новичкам спокойствием открыл валета, даму и короля. Магда остановила свой выбор на семерке и десятке.
— Карта банкомету… Валет. Месье Куртис проигрывает…
— Карта игрокам… Туз. Месье Журда выигрывает. Семерная?
— Семерная, — подтвердил Журда и что-то записал в лежащий перед ним блокнот.
Делотрек, в отличие от Дугласа, доставал карты из колоды медленно, явно стараясь придать своим действиям особую значимость и вызвать у игроков еще большее волнение.
А ставки участников игры тем временем раз за разом перекочевывали в банк. Создавалось впечатление, что их туда тянуло магнитом. После того как была открыта седьмая карта, месье Журда, поставивший на своего туза пятьсот франков, выиграл в третий раз.
Далее он следил за игрой затаив дыхание. Было открыто еще двадцать пять карт, а туз так и не вышел.
Наконец от колоды осталась всего одна карта. Все знали, что по правилам игры она всегда открывается для банкомета. А то, что эта карта — туз, ни у кого сомнений не вызывало. Как только Делотрек перевернул ее, месье Журда с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла.
