«Сын мой, знай, что не тщеславие заставляет меня поступать так. Я стар, и не придется мне надеть эти одежды, ибо не по силам уже мне носить на плечах такую тяжесть. Но эти драгоценные камни, жемчуга и золото, смогут спасти наше государство в случае крайней нужды. Запомни сам и передай потомкам, что это облачение способно избавить от голодной смерти целую страну. Что же до тебя, не бойся нищеты: даже если нынче постигнет меня смерть, я сумел так обустроить все в своем государстве, что через пару лет денег в казне будет вдвое больше прежнего!»
- Мы спасены! – воскликнул король, и задумчиво добавил:
- Жаль, что стража не задержала того старика!..
Помолчав минуту, король промолвил:
- Господин казначей, там есть еще несколько строчек, которые стоит прочесть…
- Да, Ваше Величество, – поклонился придворный, у которого голова шла кругом, – «Относительно облачения следует добавить, что, хотя с тех пор страна наша не раз переживала невзгоды и бедствия, ни один король не решился расстаться с сокровищем. Ибо государи Каллистэ гордились им в той же степени, в какой остальные короли завидовали им»…
Казначей закончил читать, и в зале воцарилась тишина.
- И все же, как это печально! – вздохнул кто-то. – Продавать такое сокровище, последнюю память о величии наших предков!
- Но еще печальнее сама память о былом величии, без возможности возродить его! – возразил король. – Что же, думаю, покупателей мы найдем без труда…
- Да они разорвут одежды на части!..
- Каждому придется заплатить за свой лоскуток горы золота, но, несмотря на это, все они порадуются позору короля Каллистэ!
Государь подошел к столу, на котором лежало облачение и замер в молчании, созерцая игру огней в гранях бесценных самоцветов.
- Моему позору, – с грустной улыбкой проговорил он. – О, что за беда! Если бы вы знали, как я рад, что выход найден!
Некоторое время в зале царило обескураженное молчание. Спокойствие короля поразило собравшихся. Слова возражения замерли у них на устах.
- Как же все просто оказалось! – пробормотал, удивленно почесывая бороду, старший казначей.
Итак, сложный вопрос был решен. Король распустил совет, а сам остался в тронном зале, так как к нему уже спешили с докладами другие придворные. До глубокой ночи государь выслушивал и давал советы, поощрял, порицал и приказывал. Огромные часы на Главной башне хрипло пробили полночь, когда король, едва живой от усталости, велел всем идти отдыхать.
Но не успел сам он покинуть зал, как ему доложили, что во дворец прибыли четверо гонцов, которые хотят его видеть.
- Пусть войдут, – сказал король и упал обратно на трон.
В зал вошли четверо в грязной запыленной одежде. Они смотрели на юного короля с удивлением и любопытством.
- Поручение выполнено, – сказал один из вошедших, – вот ответ короля Велибора.
- А это от короля Каллиэна, – молвил второй.
- От Илиантэ, – протянул свиток третий.
- От Аэдды, – поклонился четвертый.
Государь, недоумевая, принял свитки.
- Мы можем удалиться? – спросили гонцы.
- Постойте.
Король развернул письмо короля Каллиэна. Прочтя его, государь изменился в лице и поспешно взял следующий свиток. На два оставшихся он даже не взглянул: ему уже все стало ясно.
Король медленно выпрямился и сжал подлокотники.
- Позовите начальника стражи, – тихим голосом промолвил король.
Придворные, почуяв неладное, страшно переполошились. Начальник стражи явился через минуту.
- Немедленно выясните, где находятся сейчас бывшие королевские советники, – отдал приказ государь. – Если они все еще в своих поместьях, привезите их сюда.
Начальник стражи удалился. Придворные же, снедаемые тревогой, набросились с расспросами на несчастного короля.
- Либо это какая-то чудовищная ошибка, либо нас предали, – сказал им король. – Я хочу спросить об этом у бывших советников. В этих свитках написано, что через два дня к нам пожалуют государи Велибора, Каллиэна, Илиантэ и Аэдды. Они приедут для того, чтобы поделить между собой Каллистэ…
- Это невероятно! – вскричали придворные.
- Скоро все выяснится, – проговорил король, глядя на измученные лица своих новых друзей. – Вы устали. Ступайте и постарайтесь уснуть… Я приказываю, – добавил он, видя, что придворные не решаются уйти.
