Вскочил рыжий педель. На этот раз он был закутан в розовый плед, из которого торчали только уши да волосы цвета незрелой хурмы. Видимо, он хотел сказать что-то необыкновенно важное, поскольку несколько раз судорожно открыл и снова закрыл рот.
— Ты чего разоделся, словно сексуальные меньшинства! — сурово указал ему Стефан Иванович, но на место сажать не стал. — Хорош рот разевать, издай членораздельный звук! После занятий за чаркой водки уж как красноречив!
— Я, конечно, не обладаю таким громадным жизненным опытом, как вы, — заикнулся рыжий. — Я не владею политической и экономической ситуацией, с людьми не могу разговаривать на вашем уровне. Я хочу попросту спросить: почему мы с ними цацкаемся? Почему не гоним в шею все эти секты-мекты, вшивистов этих, анархистов, дебилов. Какой из дебила специалист? Смешно кому-нибудь сказать. Чего мы ждем? Пока студенты нас самих не выставят и не захватят лицей? Почему студенты не могут, как раньше, объединяться в одну организацию, скажем, не комсомольцев, так анархистов, какая разница! Но свою организацию, нами полностью контролируемую. Можно начать прямо сейчас. Под предлогом убийства этого дегенерата с двумя парами рук, да двух-трех посадить для острастки. Замечательно учеба пойдет. И я уверен, что поголовное большинство студентов от чистого сердца скажут нам спасибо!
Рыжий замолчал и, скрестив просительно руки, бросил взгляд на директора лицея: давай, мол, разгоним, а?
Директор аккуратно развел ладошки и поаплодировал:
— Гениальный план, — сказал он без тени улыбки. — Знаете что, давайте вам его и поручим. И тут же безо всякого перерыва зарычал: — Неужели вы могли предположить, что мы не просчитывали и этот вариант? И если отказались от него, значит, для этого были весьма веские причины! И основная причина, что все прогнило! Сама основа власти расползлась! Представьте, что я разрешил вам действовать по вашему разумению. Ваш план?
— Я вызываю полицию, — важно сказал рыжий, — и просто-напросто арестовываю зачинщиков. Потом приказом по лицею объявляю о самороспуске всех самодеятельных организаций. Потом…
— …Подождите. Во-первых, полиция не станет арестовывать ваших зачинщиков, потому что против них не окажется веских улик. А сам факт участия в деятельности религиозных и политических фракций для полиции не криминал. Она сама расколота на десятки разнообразных движений и сект. Более того, лидеры группировок, узнав о вашем решении интернировать их, обязательно пошлют бойцов, которые разобьют вашу апельсиновую башку. Ваши действия после выхода из больницы?
Рыжий вяло отмахнулся и сел.
— Не судьба мне в Наполеоны, — пробормотал он. — Однако невозможно мириться с каннибалами.
— Ваша ошибка в том, — миролюбиво укорил его директор, — что вы хотите бороться со злом в масштабах одного учебного заведения. Но если мы уберем зачинщиков из всех высоких структур, то и наши автоматически слиняют. Думать надо о Родине, а не о своих просиженных штанах. Впрочем, пыл одобряю. Остальные можете идти, а вы, дружок, останьтесь. Поможете принять экзамен.
Коллеги с завистью посмотрели на педеля, особенно преподаватель пения, чей тонкий голос, накрашенные губы и серьга в правом ухе наводили на вполне определенные соображения. Однако рыжий, совсем недавно переведенный на ответственную должность педеля из штаба российской гражданской обороны, не освоился с особенностями преподавания в Римском лицее под водительством мужественной натуры Стефана Ивановича.
Володечка, поджав губки, вытер насухо отсыревший от преподавательской слюны стол и положил скатерть. Косясь недобрым взглядом в сторону Стефана Ивановича, он достал откуда-то из-за спины бутылку водки и сервировал стол бутербродами. Стопки, тоже им поставленные, директор тщательно протер, бормоча себе под нос: «Еще отравит, подлец!»
Секретарь вышел, шмыгая носом и раскачивая бедрами, а из-за дверей кабинета ни живы ни мертвы показались двое студиусов, которые из-за несданного зачета остались без стипендии.
Салаги были в столь юном возрасте, что и пух со щек, наверное, не сбривали.
— Смелее, юноши, смелее, — ободрил их директор и показал на стулья, — садитесь и доставайте листки бумаги. Вот это, — показал он на рыжего педагога, — наш новый воспитатель по гражданской обороне. Если бы таких воспитателей было много, мы бы не просрали оборону во второй крымской войне и остальные наши земли не отдали бы неприятелям. Слушайтесь его, как меня, и начнем углубляться в тему.
