— Поместим все? — с сомнением произнес второй голос.
— Мы у тебя гаубицы и бронетранспортеры размещать не будем. Двадцать деревянных ящиков, максимум двадцать пять. Стандартного размера гробов. Два метра на один. Так что хватит тебе места.
— Я что еще хотел спросить. Очень меня смущает отсутствие оперативной связи. Я же не могу сидеть на телефоне день и ночь. И официальная служба, я все-таки вахтер интерната, и разные… делишки. Дали бы связь.
— Это, голубчик, не твоя забота. Получишь телефончик в нужное время. Пока ситуация до конца не вызрела. И груз может лежать хоть до четвертой мировой.
— Вроде еще и третьей не было. А вы уже о четвертой, — поинтересовался вахтер.
— Может быть, для остального мира и не было, — буркнул его собеседник, — но мы, Россия, удивительная страна, у нас все случается раньше других или, наоборот, значительно позже. Остальной мир живет после второй мировой, а мы уже двадцать с лишним лет, как воюем всем миром. Твоя задача — оборудовать помещение и никакой инициативы не проявлять. Вообще-то лучше тебе больше дома сидеть. Окромя, конечно, ночных твоих вахтерств. Тебе, наверное, на жизнь не хватает.
— Кому нынче хватает, — уклончиво отвечал вахтер. — Изволите видеть, я не жалуюсь.
— От того, что ты не жалуешься, мне не легче. Ты лучше жалуйся, но не скрытничай. На вот тебе на первое время.
Послышался шелест пересчитываемых бумажек.
— Каждый месяц будешь такую сумму получать, но старайся больше быть дома.
— Благодетель! — восхищенно воскликнул вахтер. Свет давно уже погас, смолкли шаги за ушедшими, а мальчики все еще сидели в своем укрытии. Лишь убедившись, что кругом все тихо, они перебрались к проходу, но выйти из подвала не решались.
Наконец храбрый от недостатка воображения Василий приоткрыл дверь, просунул в нее голову и огляделся. Все было тихо в большом интернатовском саду, только день уже начинал клониться к закату и засерело на востоке. Перекрестившись, Василий выскользнул во двор. Петя и Илия не спешили следовать за ним.
— Не нравится мне эта история, — после некоторого раздумья начал Петя. — Никак они хотят устроить в интернате склад оружия.
— А мы его продадим…татарам, — начал Илия и вдруг погрустнел. — Нет, — сказал он, — в оружие, контрабанду и наркотики приличные дети не играют. Лично я больше в этот подвал ни ногой.
— Целиком тебя поддерживаю, — вежливо согласился с ним толстый Петя. — Единственная мысль, которая пришла мне в голову, может, стоит все-таки анонимно проинформировать полицию о том, что мы слышали. Представь себе, что в этих замечательных ящиках окажется не стрелковое оружие, как ты, наверное, подумал, а гранаты и мины или снаряды. Так ли удобно жить на пороховой бочке?
— А у моего брата друг — татарский агент, — похвастался Василий, возвращаясь в подвал и оттирая лицо от капель дождя, который моросил в саду. — Давайте ему продадим весь склад.
— И поедем в ЮАР, — задумчиво произнес Петя. Лицо его на миг стало худым и вдохновенным.
— И поедем в морг, — прервал полет его мыслей Илия.
— Кончат нас, не посмотрят, что дети.
— С особым цинизмом, — добавил Петя. — И вообще пора нам отсюда выбираться. Время уже к вечерней проверке.
— Мне пора брата встречать. Побегу к вахте.
— Как раз и на вахтера напорешься, — остановил Василия Петя. — Вспомнил я. Новый у нас вахтер со вчерашнего дня. Самолично я от дежурного педагога слышал, когда он им пугал первоклассников. Новый вахтер, говорит, придет и всех вас унесет, если кушать кашку не будете.
— Ну вы, молодцы! — зловеще сказал Илия, так что Василий, который успел добежать до выхода из сада, притормозил и повернул назад. Пете было легче в том плане, что он успел только развернуться и промерить взглядом дистанцию.
— Настоящие друзья, — продолжал Илия в том же тоне.
— Бизнесмены! Ни о чем не договорились, план действия не определили и смылись. Будем мы Авку пленить или все наши разговоры в пользу нищих?
Василий ушел с вахты, проболтавшись возле нее более часа, но так и не дождавшись брата. Зато он хорошо рассмотрел вахтера, похожего на настоящее чудовище, с густой бородой, покатыми могучими плечами и плешивой головой. Стараясь не попадаться ему на глаза, мальчик вертелся у вахты до десяти часов, а потом пошел в спальню, рассудив, что брат, ежели придет, сам ухитрится его найти.
