Тут Никодим чуть переждал, желая проследить, какое воздействие окажут его слова на Луция. Тот никак не прореагировал, ничуть не удивленный словами друга. Тогда Никодим решил продолжить:
— Ты понимаешь, что я не сам доставал тебе разрешение на кратковременную свиданку, а люди, которые без преувеличения достаточно для этого могущественны. И я при всем при том не буду тебя насиловать и заставлять против воли организовывать встречу. Но не я поставил в прямую пропорцию оба свидания и не мне эту связь отменять.
— Ловко ты меня на крючок взбагрил, — усмехнулся Луций. — Как же, поверил я в байку о других людях. Это вполне в твоем духе так срастить концы, чтобы и задохнуться было нельзя и двигаться вольно невозможно. Мастер!
— С тебя хватит и того, что я тебе сказал. В конце концов, я могу и просто постучаться к твоему шефу в номер. После второй рюмки он меня встретит как родного.
— И это ты знаешь, — восхитился Луций. — Хорошо ваша служба работает, добротно. Поди и сейчас нас слушают. Где у тебя передатчик сидит? Во внутреннем кармане или между ног?
— Сидит у меня передатчик между ног, да не тот, о котором ты думаешь. Такой и у тебя есть. Езжайте с братом в гостиницу, а как появится ваш шеф, я к тебе загляну.
— А родители? Когда можно с ними встретиться?
— На разрешении даты нет, идите хоть сейчас. Не забудь, завод оборонный. Я бы и сам с вами пошел, да боюсь, судьба сыграет в легкую. И так под богом хожу.
С этими словами Никодим исчез.
Если бы в пиве не было коньяка, Луций бы вряд ли рискнул так прямо вместе с маленьким братом ринуться на поиски. Но хмель кружился в его веселой голове, все казалось очень простым и легким, надо было только поторопиться, чтобы застать мать и отца на заводе.
Они подошли к стеклянным дверям проходной и остановились в легкой нерешительности. Наконец Луций толкнул дверь, и братья вошли в прохладное фойе, выложенное светлым сверкающим камнем. Около турникета стоял охранник с кобурой на боку и что-то жевал. Дед обладал громадными кулачищами и раздутым сизым носом профессионального алкоголика. Он взглянул на Луция и тотчас отвернулся. Возле турникета стояла стандартная будочка. В ней сидел еще один сизоносый стрелок помоложе.
— Нам куда? — спросил юноша, которому почему-то стыд сдавил горло, хотя понять его происхождение он не мог.
Луций протянул деду разрешение, которое тот после недолгого раздумья принял и стал про себя читать. Видимо, процесс чтения не сопровождался у него просветлением разума, потому что он вернул бумагу юноше со столь же застывшим лицом, как и минуту назад.
— Иди в отдел пропусков, — сказал он хрипло, — там заполнишь маленькую такую бумажку — форму, а потом сюда приходи.
Охранник махнул рукой куда-то в сторону и быстро, пока Луций не стал его снова доставать, спрятался к себе в кабинку.
Отдел пропусков состоял из одного окошечка, заглянув в которое Луций увидел черноволосую девушку, которая мирно пила чай.
— Мне вот пропуск подтвердить к родителям, — волнуясь и переминаясь с одной ноги на другую, начал юноша.
Девушка мельком на него взглянула и продолжила с еще большим удовольствием пить чай. Из большой разукрашенной коробки она достала печенье и стала, не торопясь, намазывать его чем-то весьма аппетитным. Потом еще подлила кипятку, подула на чашку, помешала чай и принялась с большим вкусом есть печенье. Протянутая рука Луция с синей бумажкой в кулаке казалось волновала ее не больше, чем, скажем, восстание каменных истуканов на острове Пасхи под водительством известного в XX веке путешественника Хейердала.
После того как весь чай был выпит, а коробка аккуратно закрыта и убрана, девица соизволила произвести некоторые движения. А именно: она открыла ящик письменного стола и достала оттуда тоненькую пачку бланков.
— Вот анкеты, — сказала она, — заполните их и передайте мне для компьютерного сектора. Да заполняйте тщательней, будут ошибки, придется переписывать, — с этими словами из того же ящика она достала зеркальце и косметичку.
Оглянувшись, Луций взял бумаги и уселся за стол. Анкеты представляли собой вопросник из 322 пунктов; нужно было отвечать «да» или «нет». Оказалось это дело совсем простым, и уже через какой-то час Луций лихо выводил кружочки на 321-м вопросе: «Имели ли вы бисексуальные отношения?»
