В номере можно было играть в настольный теннис, а может быть, и в лаун. Из гостиной небольшой коридорчик вел в спальню, где стояли еще один телевизор с видеоплейером и магнитофон.
За спиной у Луция кто-то деликатно фыркнул. Он резко обернулся. Это большой холодильник менял режим работы. Юноша на всякий случай открыл его и охнул. Холодильник был набит изысканной снедью. Одна на другой стояли несколько банок с черной и красной икрой; семга в прозрачной упаковке соперничала краснотой с крабовыми ножками. На нижней полке красовался фабричный торт в картонной упаковке. Рядом — завернутые в салфетки пирожные. Луций чуть не упал в обморок.
— Брат, где ты? — позвал он. Никто не отозвался. Тогда юноша вытащил из холодильника сверток с пирожными и прошел в ванную.
— Ты знаешь, что это? — спросил он мальчика, протягивая ему руку со свертком.
Василий принял сверток, развернул его. Тотчас из-за спины Луция протянулась рука и знакомый голос произнес:
— Вы как в том анекдоте. Погасили свет и едите черную икру с черным кофе. Это надо же: поедать сладкое в ванной!
— Господи, — не сдержался Луций, — только тебя нам тут не хватало! Да как ты проник в номер? Я же его закрыл.
Никодим долго прожевывал пирожное, потом подошел к ближайшему умывальнику с розовой раковиной и золочеными кранами и скинул с себя мундир. Грязная тряпка упала посреди великолепия, и в ванной стало совсем непарадно.
— Принять ванну и пожрать, — пробурчал он, — а разговоры потом. Я же обещал свести тебя в Петербург, вот и выполняю свое обещание.
Он, не смущаясь, снял брюки, трусы и встал под душ. Братья молча вышли.
Сгоряча Луций хотел бежать к Пузанскому и рассказать ему о преследованиях Никодима, но потом решил сначала разузнать причину нового появления незваного гостя.
— Все-таки это был он, — задумчиво сказал Василий. — Помнишь, я говорил тебе о солдате на дрезине. Он так и катил за нами, только на чем он приехал, если в Бологом у путей другая ширина колеи?
— На чем-то приехал, — пожал плечами Луций. Никодим вышел розовый, причесанный, перепоясанный полотенцем.
— У тебя что с бельем? — спросил он деловито. — Да ты не волнуйся, завтра я пойду в магазин и куплю десяток комплектов.
— Чего же ты себе не купил? — довольно холодно отозвался Луций. — А потом я не уверен, что мы сможем увидеться завтра. У меня в общем-то есть начальник, куда он меня загонит — мне неведомо. И вообще, что ты меня преследуешь, я тебя не приглашал. Или ты хочешь сказать, что тоже живешь в этой гостинице и попал ко мне случайно, перепутав номера.
— Да, — хладнокровно подтвердил Никодим. — Я тоже живу в этой гостинице, только номера я не путал. У тебя же двухместный номер, не правда ли?
— Я не хочу, чтобы ты жил в моем номере, я не хочу, чтобы ты носил мои вещи, я не хочу, чтобы ты делал мне подарки, еще вопросы есть?
— И родителей своих ты увидеть не хочешь? Или ты скажешь Пузанскому, что, мол, так-то и так-то, государственные преступники находятся рядом со мной, помогите мне их увидеть. Да ты знаешь, какой хвост за вами пушистый стелется? Ты думаешь, просто так тебя здесь поселили? А? Я тебя уверяю, чтобы легче было наблюдать за всеми вашими передвижениями. Единственный человек, который может тебе помочь, это я.
— И причем совершенно бескорыстно, — язвительно добавил Луций. — Темная ты лошадка, Никодим, и ночевать ты здесь не будешь. Но тебе чего-то от нас надо, и ты это «что-то» выложишь за милую душу, когда тебя подопрет. Василий, — позвал он брата, — что зря стоишь, слушаешь тут, давай-ка покушаем.
— А выпить ничего нет? — хладнокровно спросил Никодим. — Сходил бы ты к Пузанскому, авось его холодильник покруче твоего. Ты себе даже не представляешь, с каким трудом я сюда пробирался. Думал, живым не выйду.
— А зачем, собственно? Встретиться со старым другом? Да кто тебе поверит? Что же тебя заставляет так мчаться за мной в Питер? Как ты затесался в солдаты охраны? Ты думаешь, что держишь меня на крючке, только не считай меня идиотом.
— Держу, ох как держу, — охотно согласился Никодим..
— Только родители твои, если уж начистоту, тут ни при чем. Это не замануха. Я их помню еще с первого класса и на них не спекулирую. А есть под тебя крючок. Ох, надежный, не сорвешься. Иди, брат, за водкой, а мы пока с брательником твоим о его учебе потолкуем.
