Маринка притихла.
Ангелина плакала нехотя, как бы через силу, будто боясь, что приносит неудобства, но не успокаивалась.
– Да ну тебя, – стряхнула его руку Маринка. – Ребенок плачет, а он... Гелюшка, девочка, что такое? Иди ко мне, я тебя на ручках покачаю...
Маринка взяла девочку на руки и испуганно позвала:
– Саша... Саш, у нее температура!
– Сама только успокойся, а то еще больше ребенка напугаешь... – поднялся Александр и включил светильник. – Дай-ка потрогаю – большая температура? У тебя градусник где?
Температура была тридцать восемь и два.
– Саш, она чего – заболела? – испуганно спросила Маринка. – Я ни разу не болела... В смысле меня никто не лечил, я не знаю, чего делать-то?
– Меня лечили, успокойся, я маленький все время болел. И ничего – вон какой здоровый вырос.
– Саша, а с ней ничего?.. Ничего страшного не будет?
– Марина! Прекрати! Слушай меня – у нас все будет хорошо. Очень хорошо, понятно тебе? Сейчас я маминому врачу позвоню – он классный мужик.
Он ушел в другую комнату, а Маринка ходила по детской и укачивала малышку.
– Все будет хорошо, сейчас наш папа что-нибудь придумает... а-а-а, баю-бай... сейчас Гелюшку уложим, сейчас песенку споем... господи, ни одной песенки не вспоминается... Я буду вместо-о-о, вместо-о-о... вот гадость, прилепится же... Главней всего-о-о погода в до-о-оме...
– Сейчас приедет Петр Сергеевич, так что... потерпите чуть-чуть, – сообщил Александр, заходя в комнату.
– А чего он приедет? Что-нибудь страшное, да?
– Откуда я знаю, Марина, я ж не врач. А он профессионал, хоть и не педиатр. Давай я поношу.
– Не надо, она уже головку удобно пристроила...
– Но у тебя уже руки устали.
– Не устали. Ты только мне попить сделай... И ей тоже. Я знаю – когда температура, пить надо.
– Сейчас...
Ангелинка маялась, гнулась, хныкала – девочке явно не здоровилось. Она даже пить не хотела.
– Саша, это она из-за всяких гостей. И зачем я только этим Филипповым разрешила прийти! Пусть бы привыкла к нам, а уж потом...
– Не говори ерунды. В этих детских домах всегда столько народу – с чего бы наша красавица на такие мелочи внимание обращала?
– Тогда чего? Заболела, да?
Муж успокаивал Маринку как мог. Но по– настоящему она прекратила нервничать только после прихода врача.
– Хорошая девочка, – улыбнулся Петр Сергеевич, посмотрев Гелю. – Здоровый, нормальный ребенок.
– Она не здоровый! Она болеет, у нее же температура! – чуть не плакала Маринка. – И вон – опять захныкала...
– Ну, если бы к вам ночью чужой дядька вломился, вы бы не только хныкать начали, – улыбнулся доктор. – Зубки у нее режутся.
– И чего делать? – спросил Александр. – Она же мучается.
– Вы нам хоть таблетки выпишите какие-нибудь... успокаивающие, – поддержала Маринка.
– Ох, не люблю я эти таблетки... – поморщился доктор. – А вы ее грудью кормите?
– Я? – удивилась Маринка. – Не знаю... еще не кормила.
– Вот это плохо! О своей фигуре печетесь, а вот о детках не думаете. Очень плохо. Надо бы кормить.
– Сейчас, что ли? – вытаращилась Маринка.
– Петр Сергеевич, ну так получилось. Жена у меня маленько дефективная, – затараторил Александр. – Вы нам что-нибудь не молочное пропишите. Ну мучается же девочка.
– Ну если уж совсем не уснет долго – тогда, Саша, вот это купи в круглосуточной аптеке, десны помажешь.
– Спасибо! – обрадовался Саша, хватая бумажку с названием лекарства. – Я прямо сейчас и сбегаю.
– И поменьше паниковать, мамочка!
– Да! – яростно поддержал доктора Александр.
– У нее еще столько зубиков полезет, что же вы – всю медицину города на уши поставите?
– Да! – снова кивнул Ирбис.
– И форточку откройте – душно у вас, а у ребенка температура, ей же тяжело.
– Да! – снова рявкнул хозяин.
– А ты, Александр, поменьше меня поддерживай, а больше на сторону жены становись. Ей тоже теплые слова нужны.
– Вы, Петр Сергеевич, не беспокойтесь, – просто пояснил Ирбис. – Это я только при вас так поддерживаю, а когда вы уйдете, я такого про вас наговорю!
– Успокоил, – мотнул головой доктор и подался на выход.
После ухода доктора и возвращения Саши из аптеки с лекарством Маринка немного успокоилась. Она теперь понимала, из-за чего плачет Ангелинка, и имела на крайний случай надежное средство.
