– Ты чего? – испугалась вдруг Маринка. – Решил со мной развестись и забрать мою дочь?
– Развестись пока не решил, – успокоил Александр. – Девочке нужна мать. Но если ты начнешь хвостом мести – лишу материнства, ясно?
– Да что ты такое говоришь?! – возмутилась Маринка. – Да я сама, может быть, тебя материнства... отцовства лишу! Тоже мне – нашелся умник! Лишит он меня! Еще главное... еду тут всякую приносит! Приучает! Иди давай на свою работу! Нечего мешать тут! Прокрался к нам! Мы с Ангелинкой и без тебя обойдемся! Знаю я таких красавцев! Рассчитал он!
– У нас ребенок спит, а ты орешь, как корова на бойне, – спокойно заметил Александр. – И вообще... Ты спросила, я ответил! Чего взвилась-то? Все по-честному! И готовься – сейчас Лина проснется, ее покормить надо, да гулять пойдем.
– Не зови ее Линой, – сжала губы Маринка. – Она Ангелина... можно еще Гелей звать.
– Можно Гелей, – согласился Ирбис-младший. И добавил: – А можно Линой. Мне Лина больше нравится. Она на Лину похожа. И не дави на меня! Я комплексовать начинаю! Марин, а маму мою когда позвать можно? Когда ты освоишься?
Этот переход был таким неожиданным, что Маринка перестроиться не успела и рявкнула:
– Когда рак на горе свистнет!
Ирбис сначала дернулся, а потом ехидно скорчил рожу:
– Значит, на мое усмотрение. По гороскопу я – Рак. Когда захочу, тогда и свистеть буду!
– И здесь облом... – вздохнула Маринка. – А так хотелось... Тельца! Золотого! Ну что ж делать, на безрыбье и Рак...
– Лина проснулась, – прервал ее Ирбис.
И Маринка тут же затянула:
– Ге-е-е-лечка, де-е-евочка моя просну-у-у-лась...
– Слышь, Марин, ты не причитай так, надо же бодро ребенка приветствовать! – одернул ее Александр и подался в детскую, нещадно фальшивя: – Нас утро встречает прохла-а-адой!
– Не смей портить ребенку слух! – понеслась за ним Маринка. – У нее может быть хороший слух! А ты...
Они гуляли втроем. Маринка уже давно купила прогулочную коляску розового цвета, всю в цветочках, бантиках и рюшах, но, как оказалось, Ирбис тоже приобрел средство передвижения. У него коляска была не такая украшенная, зато легче и удобнее.
– Давай в мою... – канючила Маринка, глядя, как супруг выкатывает свою коляску. – Моя такая красивая!
– Моя тоже не страшная. И удобнее. Держи коляску, я Ангелинку понесу.
– Я понесу Ангелинку!
– У тебя копыта высокие. Навернуться можешь. И кончай хныкать, ты мне дочку испортишь! Лина, научи маменьку вести себя хорошо. Вот ты еще ни разу не пикнула, а твоя мамаша мне уже всю кровь свернула.
Маринка насупилась, но ребенка отдала.
Они неторопливо прогуливались по скверу, Маринка горделиво поглядывала на прохожих, и весь вид ее говорил: «Да, вышли погулять с ребенком, сегодня такая погода... а у вас чего – деток нет? Не завели? Ну что ж вы так?»
Погуляв несколько минут, Ирбис уверенно повернул направо.
– Ты куда? – не поняла Маринка.
– В обувной. Надо тебе кроссовки купить, как ты одна будешь ребенка выгуливать? – деловито нахмурился Александр.
– У меня есть кроссовки! Фирменные! Только в другой квартире. Ну что ты морщишься? Я же здесь почти не жила!
– Тогда пойдем к тебе! – насупился Ирбис. – Поназаводят себе квартир, потом не знают, где что искать...
Вечер они провели в мирном семейном общении. Маринка что-то делала по дому, через каждые пять минут подбегала к девочке, улюлюкала, хватала игрушки, трясла ими перед ребенком и снова старалась занять себя делом. Александр мирно валялся на полу, одним глазом смотрел телевизор, другим наблюдал, что делает их девочка.
А перед сном они Ангелинку опять купали. Вдвоем. И почти не ссорились. Пока Маринка развлекала девочку игрушками, Саша уверенно мыл маленькое тельце.
– Марина! Я все неправильно сделал, сначала надо было голову помыть...
– И чего – теперь новой воды наливать?
– Не надо... давай я в этой помою, а сполоснем уже чистой. Наведи в ковшике тепленькой водички.
– У меня нет ковшика... – растерялась Маринка. – Можно в ведре?
– В половом, что ли? Совсем рехнулась, я же голову ребенку мыть собираюсь!
– Оно новое... ну еще в кастрюльке можно... точно, там такой блестящий ковшик на кухне есть!
