Доктор на минуту замолчал, а каноник, перекладывая одну ногу на другую и поплотнее укутываясь в дорожный плед, внезапно заметил, как сидящий напротив него мужчина слегка шевельнулся. Его глаза, раньше закрытые, теперь были открыты, и что-то в них поразило достойного каноника – что-то насмешливое и трудно поддающееся определению. Похоже, этот человек слушал и втайне потешался над тем, что слышал.
– Есть фотография Фелисии Болт, сделанная в то время, когда ей было семнадцать лет, – продолжал доктор. – На ней она выглядит нескладной крестьянской девушкой крепкого телосложения. Ничто на этом снимке не указывает на то, что скоро она станет одной из самых известных персон во Франции.
Пять лет спустя, когда Фелисии Болт было двадцать два года, у нее случилось сильное нервное заболевание, а после выздоровления начались странные явления. Вот факты, засвидетельствованные многими видными специалистами. Личность по имени Фелисия-1 ничем не отличалась от Фелисии Болт, какой она была все двадцать два года жизни. Фелисия-1 плохо и неуверенно писала по-французски, не говорила на иностранных языках и не умела играть на пианино. Фелисия-2, напротив, бегло говорила по-итальянски и довольно хорошо – по-немецки. Ее почерк был совершенно не похож на почерк Фелисии-1, и она свободно и выразительно писала по-французски. Она могла обсуждать политику и искусство и страстно увлекалась игрой на фортепьяно. Фелисия-3 имела много общего с Фелисией-2. Она была умна и хорошо образованна, но с точки зрения морального облика представляла полную ей противоположность. Она даже казалась совершенно развратным созданием, но ее развращенность была характерна для парижанки, а не для провинциалки. Она знала весь парижский жаргон и выражения шикарного полусвета. Ее речь была усыпана ругательствами, и она поносила религию и так называемых «добродетельных людей» самыми последними словами. Наконец, существовала Фелисия-4 – мечтательное, почти слабоумное создание, явно набожное и якобы имеющее дар ясновидения; но эта четвертая личность проявлялась слабо, была почти неуловимой, и иногда ее считали намеренным обманом со стороны Фелисии-3, чем-то вроде розыгрыша для доверчивой публики. Могу сказать, что каждая из этих личностей (возможно, за исключением Фелисии-4) была отчетливо выраженной и независимой и не знала о существовании других. Фелисия-2, несомненно, доминировала и иногда сохранялась в течение двух недель подряд; затем внезапно появлялась Фелисия-1 на день или два. После этого, возможно, – Фелисия-3 или 4, но две последние редко владели телом больше нескольких часов. Каждая перемена сопровождалась сильной головной болью и глубоким сном, и в каждом случае наблюдалась полная потеря памяти о других состояниях; каждая личность возвращалась в тот момент жизни, когда покинула ее, и ничего не знала о том, что происходило во время ее отсутствия.
– Поразительно, – прошептал каноник. – Совершенно поразительно. Мы пока почти ничего не знаем о чудесах вселенной.
– Мы знаем, что в ней существуют очень ловкие жулики, – сухо заметил адвокат.
– Дело Фелисии Болт изучали юристы наряду с медиками и учеными, – быстро возразил доктор Кэмпбелл Кларк. – Мэтр Кимбельер, как вы помните, провел самое тщательное расследование и подтвердил мнение ученых. И, в конце концов, почему это должно нас так удивлять? Нам ведь попадаются яйца с двумя желтками? И бананы-близнецы? Почему не двойная душа в одном теле?
– Двойная душа? – запротестовал каноник.
Доктор Кэмпбелл Кларк обратил на него взгляд своих пронзительных голубых глаз.
– Как еще это можно назвать? То есть если личность и есть душа?
– Хорошо, что подобные отклонения характерны лишь для «психов», – заметил сэр Джордж. – Если бы такие случаи встречались повсеместно, это породило бы большие сложности.
– Такое отклонение, конечно, совершенно необычно, – согласился доктор. – Очень жаль, что нельзя было изучать его подольше, но всему этому положила конец внезапная смерть Фелисии.
– В ней было нечто странное, если я правильно помню, – медленно произнес адвокат.
