– Наверное, у вас много пациентов с «нервами», – с пренебрежением заметил каноник. У него-то самого нервы были отличные.
– А что вы под этим подразумеваете? – Собеседник стремительно повернулся к нему. – Нервы! Люди произносят это слово, а потом смеются, как это сделали вы. «У такого-то все в порядке, – говорят они. – Просто нервы». Но, боже правый, в этом-то вся суть! Можно понять любой телесный недуг и вылечить его. Но в настоящий момент мы знаем о скрытых причинах сотен нервных заболеваний не намного больше, чем знали, скажем, во времена королевы Елизаветы!
– Господи, – произнес каноник Парфитт, немного растерявшись от этого наскока. – Неужели это правда?
– Учтите, мы все же продвинулись в наших познаниях, – продолжал доктор Кэмпбелл Кларк. – В прежние времена мы считали человека просто животным, имеющим тело и душу, причем главная роль отводилась первому.
– Тело, душу и дух, – мягко поправил его каноник.
– Дух? – медик странно улыбнулся. – Что вы, священнослужители, понимаете под «духом»? Знаете, вы всегда весьма неясно его определяли. Все прошлые века вы избегали давать точное определение.
Каноник прочистил горло, готовясь произнести речь, но, к его огорчению, ему такой возможности не дали. Доктор продолжал:
– И уверены ли мы, что это слово – «дух»? Возможно, это «духи»?
– «Духи»? – переспросил сэр Джордж Дюран, насмешливо подняв брови.
– Да. – Кэмпбелл Кларк перевел на него взгляд, наклонился вперед и легонько постучал его пальцем по груди. – Вы так уверены, – мрачно спросил он, – что в этом каркасе всего один обитатель? Ибо это всего лишь каркас – жилые апартаменты, которые сдаются внаем с полной меблировкой на семь лет, на двадцать один, сорок один, семьдесят один год – как повезет! И в конце срока жилец постепенно вывезет свои вещи, а потом и сам уедет из дома, и тогда дом разрушится, станет гниющими развалинами. Вы хозяин этого дома, это следует признать, но разве вы никогда не ощущали присутствия в нем других – бесшумно снующих слуг, которых почти никогда не замечают, только во время выполнения ими работы, той работы, о которой вы и не подозреваете? А может, это друзья, настроения, которые овладевают вами и делают вас на время «другим человеком», как принято выражаться? Вы – король замка, это правда, но будьте уверены, там также живет и «грязный негодяй».
– Мой дорогой Кларк, – протянул адвокат. – Вы меня положительно смущаете. Неужели мой разум и вправду представляет собой поле боя враждующих личностей? Это последнее научное открытие?
Доктор в свою очередь пожал плечами.
– Ваше тело, несомненно, поле боя, – сухо ответил он. – Если тело, то почему не разум?
– Очень интересно, – произнес каноник Парфитт. – Ах! Удивительная наука, удивительная наука! – А про себя он подумал: «Я могу сделать из этой идеи очень интересную проповедь».
Но доктор Кэмпбелл Кларк откинулся на спинку сиденья, его временное возбуждение иссякло.
– Между прочим, – заметил он сухим тоном профессионала, – именно случай раздвоения личности заставил меня поехать в Ньюкасл сегодня ночью. Очень интересный случай. Случай невроза, несомненно. Но вполне подлинный.
– Раздвоение личности, – задумчиво произнес сэр Джордж Дюран. – Это не так уж редко встречается, как мне кажется. И потеря памяти тоже, правда? Я знаю, что подобное дело рассматривалось недавно в суде по делам о наследстве.
Доктор Кларк кивнул.
– Конечно, классический случай, – сказал он, – это случай Фелисии Болт. Может быть, вы о нем слышали?
– Конечно, – ответил каноник Парфитт. – Я помню, что читал о нем в газетах, но уже довольно давно – по крайней мере семь лет назад.
Доктор Кэмпбелл Кларк кивнул головой.
– Эта девушка прославилась на всю Францию. Ученые всего мира приезжали посмотреть на нее. В ней уживались по крайней мере четыре разных личности. Их называли Фелисия-1, Фелисия-2, Фелисия-3 и так далее.
– Разве там не подозревали намеренного надувательства? – настороженно спросил сэр Джордж.
– Личности Фелисии-3 и Фелисии-4 вызвали некоторое сомнение, – признал доктор. – Но основные факты остаются. Фелисия Болт была крестьянской девушкой из Бретани. Она была третьим ребенком из пяти в семье, дочерью отца-пьянчуги и умственно отсталой матери. Во время одного из запоев отец задушил мать и, если я правильно помню, был приговорен к пожизненному заключению. Тогда Фелисии было пять лет. Какие-то добрые люди заинтересовались ребенком, и Фелисию вырастила и воспитала незамужняя англичанка, которая содержала нечто вроде приюта для брошенных детей. Однако с Фелисией ее постигла почти полная неудача. Она описывает девушку как неестественно отсталую и тупую; ее с огромным трудом удалось научить читать и писать, а руки у нее были неуклюжими. Эта дама, мисс Слейтер, пыталась приспособить девушку к роли домашней прислуги и даже нашла для нее несколько рабочих мест, когда та стала достаточно взрослой. Но она нигде не задерживалась надолго из-за своей тупости и крайней лени.
