Я слышала, что женатые пары не жалуют одиноких приятельниц, поскольку жена начинает видеть в них потенциальную угрозу. Я никогда ни с чем подобным не сталкивалась. У тех друзей, с которыми я постоянно встречаюсь и общаюсь, детей нет. Думаю, женщины с детьми заводят новых подруг во время прогулок и игр с ребятишками, так же, как одинокие женщины ищут одиночек себе под стать. Помимо любви друг к другу, у нас с Джейми осталось мало общего.
У Нейла выпала изо рта соска, и он завопил.
– Он жить не может без этой штучки, – сказала Джейми, доставая новую соску.
– Понимаю его чувства.
В младенчестве я была очень привязана к соскам из серии, которую потом перестали производить. Родители пытались заменить их сосками новых моделей, но я выплевывала все подряд. «И как же вы вышли из положения?» – спросила тогда я. «Мы скупили все экземпляры твоих любимых сосок, – сказала моя мама, – а когда они закончились, просто терпели твой плач. В конце концов ты сдалась». Хотелось бы мне сейчас сказать, что тогда я хорошо усвоила урок, что научилась обходиться без спасательного круга, но, боюсь, я осталась прежней. Просто я выросла и переключилась на любовные отношения вместо сосок. А правильной модели соски «бой-френд» мои родители явно не нашли.
– А что это у тебя за фотокамера, Стефани? – спросил муж Джейми.
– О, а это моя детка. Я купила ее пару месяцев назад. Ты ведь меня знаешь, я вечно что-нибудь затеваю. – Я погладила фотокамеру и обернулась к Джейми. – Мне до смерти надоело вкладывать всю свою энергию во взаимоотношения с парнями, которые в конце концов оказываются никчемными. Понимаешь? – Нет, конечно же, она не понимала. – И поэтому я решила переключиться. Тратить силы на себя. Понимаешь? – Этого она тоже не понимала.
Она тратила силы на воспитание сына, на любовь к мужу. И моя жизнь могла бы стать такой же. Но вместо этого мне пришлось создавать себе новую жизнь.
– Готовься начать жизнь сначала, Гэйб, эту попытку ты испортил, – закричала я сквозь закрытую дверь квартиры, когда Гэйб возвратился с Линусом. – Ты ведь даже свой домашний номер никому не сообщаешь, значит, ты и не живешь здесь, наверное!
– Не глупи, Стефани. Открой дверь. – Он и понятия не имел о том, что дверь – его союзник: она отделяла меня от него.
– Здесь для тебя нет места. – Сказав «здесь», я коснулась рукой сердца.
Я представила, как Гэйб стоит с той стороны двери, переминаясь с ноги на ногу, и пытается понять, о чем это я. Но наверняка у него в животе уже заныло при мысли о том, что я могла о чем-то догадаться. Мне хотелось увидеть его лицо, посмотреть, как он станет мне врать, и возненавидеть его по-настоящему. Прежде чем открыть дверь, я глянула на сестру, сидящую на диване.
– Не могу в это поверить, Ли. Мне так скверно. – Сестра посмотрела на меня и впервые за все время, что я ее знаю, промолчала в ответ.
Когда я отперла дверь, Линус рванул вперед и уткнулся в колени Ли.
– Я этого не вынесу! Я этого не заслуживаю! Как ты мог? – визжала я, тыча пальцем в Гэйба.
Он раскинул руки и ждал – не знаю, чего именно. Потом он переступил с ноги на ногу и заорал:
– Может, хватит орать? Понятия не имею, о чем ты...
Я заколотила кулаками по его груди – даже, пожалуй, не столько колотила, сколько пихала. У меня было подсознательное оглушение, что так и следовало вести себя, уличив мужа в измене. Визжать и бить его. Мне не хотелось колотить Гэйба, но я не представляла, что еще можно сделать.
– Ли, останови ее, иначе я не выдержу и тоже ее ударю.
– Так тебе кажется, что ты причинил мне недостаточно боли?
– Да о чем ты? – Когда он мне ответил, в меня полетела слюна.
Он оторвал от себя мои руки и прижал их мне к груди.
– Кто такая Берни?
Гэйб озадаченно отпустил меня.
– Берни? Я не знаю никакой Берни. Что ты...
– Вот это! – Я схватила распечатанный мною е-мейл и сунула ему. – Я вот про это!
Некоторое время Гэйб изучал слова, которые я обнаружила и распечатала.
– Отвечай! Кто эта Берни?
Гэйб притих, словно я изо всех сил грохнула дверью.
– Ее зовут Берн. «И» на конце не произносится.
– Как город в Швейцарии, что ли? Ты что, шутишь?
