— Джеймс? Что ты здесь делаешь в этот час?
Он усмехнулся и протянул уздечку, которую только что чистил:
— Решил вернуться и закончить свою работу, мисс. Я ведь не хочу потерять свое место.
Честити радушно улыбнулась ему.
— Тебе не нужно беспокоиться об этом, Джеймс. Ты всегда будешь работать в Хартфорде.
— Благодарю вас, мисс.
— Здесь есть кто-нибудь еще? — спросила она встревоженно.
— Нет, только мистер Хэйл, он проверяет свет, также, как и вы.
— Ну хорошо, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мисс.
Честити прошлась вдоль длинного ряда денников, затем заглянула к Бэби. Ничего удивительного, жеребца, как всегда, не было. Честити постаралась подавить в себе неприятное чувство. Она вновь упустила Алекса. Теперь нет никакого смысла пытаться его разыскать. И так как Джеймс, слава Богу, еще на работе, значит, сегодня ночью прибытия груза не ожидается. Усталая, Честити вернулась к себе в комнату, собираясь хорошенько выспаться. Она не имела этой возможности почти целую неделю.
Следующий день начался для Честити неудачно. Ее планы держать Алекса в поле зрения были нарушены с самого начала. Когда она спустилась к завтраку, ее тут же захватили сестры. Они потащили ее наверх и попросили помочь выбрать платья и шляпки для намечавшегося пикника с лордом Рэйвенвудом и Рубином Оксуортом.
Час спустя, когда они, наконец, оделись, Честити спустилась вниз, но здесь на нее напал Рубин. Осторожно оглядываясь, он повел ее за собой в свободную комнату.
— До Рождества осталось только два дня, мисс Честити, — начал он, опустившись на стул, затем внезапно вскочил и принялся кружить по комнате.
— Это верно, — ответила она, стараясь скрыть свое нетерпение.
— Мне нужен ваш совет. — Продолжения не последовало.
— Относительно чего? — наконец, спросила Честити.
— Мне не следовало бы даже… Я слишком стар…
— Но ведь вы пока не страдаете старческим слабоумием, — утешила его Честити с ободряющей улыбкой. Она уже догадалась, к чему он клонит, но боялась, что подобный разговор может разбить сердце мистера Оксуорта.
— Нет, конечно, нет, не так ли? В самом деле, я вполне здоров. Я хорошо держусь на лошади, а такие вещи имеют значение для вас, молодых леди.
«Сердцу подобные вещи совершенно безразличны», — подумала Честити.
— Знаете, мисс Честити, я думаю — не купить ли мне для вашей матушки какую-нибудь маленькую вещицу, чтобы добиться ее расположения, — закончил он торопливо, садясь перед ней и глядя прямо в глаза.
Честити удивленно взглянула на него и переспросила:
— Моей матери?
— Да, я… — По-видимому, Рубин понял двусмысленность и рассмеялся:
— Нет, нет, я не собираюсь таким образом соблазнять вашу матушку. Но я боюсь, что иначе она не одобрит моего намерения подарить Транквилити жемчуг моей матери.
— Жемчуг вашей матери? — повторила Честити, слегка озадаченная.
Рубин произнес со вздохом:
— Я высказался довольно неловко. Видите ли, я влюблен в Транквилити, но не буду просить ее руки, пока не закончится сезон в Лондоне. Тем не менее, я желал бы преподнести ей маленький подарок, символ, если хотите, моей преданности. Я намеревался купить для нее какую-нибудь драгоценную вещицу, но опасаюсь, что ваша матушка не позволит ей принять ее. Вот я и подумал — если это будет что-то мое, личное, тогда, возможно, она не сможет отказать мне…
— Но жемчуг — слишком дорогая вещь, мистер Оксуорт. Моя мать никогда не одобрит, в особенности, если это — фамильные драгоценности.
Рубин помрачнел.
— Возможно, я слишком самонадеян. Но как вы думаете, мисс Честити? Могу ли я претендовать на руку Транквилити?
Честити не хотела давать Оксуорту ложную надежду, поэтому ответила уклончиво:
— Транквилити еще очень молода, сэр. Вы должны дать ей время для размышления. Думаю, она очень привязана к вам, но не нужно торопить ее.
— Я знаю, знаю, я стараюсь быть сдержанным, когда она рядом… Вы знаете, мне сорок семь лет, и я никогда раньше не был влюблен. Это самое возвышенное и самое угнетающее из всех состояний!..
— Мне известно это, — ответила Честити тихо.
Рубин слегка хлопнул ее по руке и произнес с живостью:
— Не бойтесь, мисс Честити. У вас все сложится хорошо. Вот увидите.
