Наконец Боб понял, что произошло. Фашисты заманили Милу в ловушку, уверенные в том, что она сделает этот выстрел с невозможно большого расстояния, в том, что она поставит на кон свою жизнь ради выстрела, вероятность попадания в котором один на миллион. Вот в чем заключался план Гределя, вот какую игру он вел.
В борьбе со снайпером он использовал против него честь снайпера.
Но теперь нет смысла горевать об этом, ведь так? Какого черта, это произошло семьдесят лет назад! Так почему же в этот момент Свэггер почувствовал себя старым Бобом-Гвоздильщиком? Его захлестнула снайперская лихорадка.
Рейли сидела в одиночестве на заднем сиденье такси, едущем в Ивано-Франковск. Она также думала и думала, но это лишь вызывало все новые и новые вопросы. И тут у нее в сумочке зазвонил телефон. Рейли торопливо достала аппарат.
— Свэггер?
— Свэггер? Черт возьми, какой еще Свэггер? — спросил Марти, редактор международного отдела «Вашингтон пост», сидящий у себя в кабинете в здании редакции на углу Пятнадцатой авеню и К-стрит.
— Извините, Марти. Я ждала звонка от друга.
— Который у вас там час?
— Три ночи.
— Вижу, вы ложитесь поздно. У нас сейчас восемь вечера. Но я рад, что не разбудил вас. Нам нужен материал для интернет-странички, может быть, для завтрашнего вечернего выпуска.
— Что? — спросила Рейли, подумав о том же, о чем мог подумать любой журналист в подобной ситуации, а именно: «Проклятие!..»
— Помните Стрельникова? Вы брали у него интервью? Путин только что назначил его министром торговли.
Рейли сразу же поняла, что это очень важная новость, поскольку Стрельников придерживался крайне правых, ультранационалистических взглядов и его боялась так называемая левая оппозиция в Москве. Он был одним из российских миллиардеров, решивших заняться политикой, и его можно было сравнить с Майклом Блумбергом[31]. Однако для такой крупной фигуры должность министра торговли была слишком незначительной, и никто не мог понять, в чем дело.
— Вы можете дать нам досье на Стрельникова, где-нибудь тысяча слов? Кто он такой, откуда, чем занимается — все, что вам уже известно?
— Без вопросов, — согласилась Рейли. — Я сейчас в дороге, но скоро прибуду на место и через пару часов отправлю материал.
Втайне она была рада. Лучшее средство от беспокойства, как она хорошо знала, это работа. Можно будет погрузиться с головой в запутанную жизнь безнадежно нелепого Стрельникова, миллиардера, позера, притворщика и обманщика, одного из тех богатых сумасбродов, которых терпеть не могут журналисты, поскольку огромное состояние дает им возможность превращать самовлюбленность в реальность. И это позволит отвлечься мыслями от Боба, вынужденного спасаться бегством.
Свэггер свернул в темноту — солнце уже начинало подкрадываться к горизонту, предвещая свое появление слабым отсветом, — и набрал номер.
— Да?
— Свэггер вызывает Стронского.
Связь оборвалась. Через пять минут раздался звонок.
— В чем дело? — спросил Стронский.
Боб объяснил ситуацию.
— Избавься от машины, — сказал Стронский. — У этих людей есть ее номер, они ее ищут. Оставь машину в городе и уезжай на первом же рейсовом автобусе, какой подойдет. Машина значит смерть, но, возможно, все будет хорошо, если ты избавишься от нее немедленно.
— Ты полагаешь, у этих ребят есть свои люди в милиции и теперь машину ищут фараоны?
— Это Украина, дружище. Здесь все возможно.
— Хорошо, понял.
— Я подготовлю для тебя путь отступления. Тебе нужно срочно уносить ноги из города, Свэггер, и я не шучу. Это очень похоже на прошлый раз.
— Но, как и в прошлый раз, у меня еще полно дел. Я должен вернуться в Яремчу и посмотреть, что к чему. Ты сможешь устроить так, чтобы меня оттуда забрали?
— Я займусь этим. Но ты долго там не задерживайся. За тобой охотятся серьезные люди.
— Но кто? — спросил Свэггер, размышляя: «Бандиты, полиция, подручные какого-нибудь олигарха?»
— До меня дошли слухи, что один тип нанял человек пять — шесть крутых ребят для кое-какой выездной работы. Я справился у своих источников в полиции, и только что выяснилось, что эти ребята отправились на Украину с большими чемоданами.
