— Вы были в горах с его партизанами?
— Не был.
— Хорошо, а теперь скажите вот что. Вам когда-нибудь приходилось слышать о женщине по имени Людмила Петрова? Также известной под именем Белая Ведьма? Она находилась в партизанском отряде Бака.
— Ни о какой Миле Петровой я не слышал, — сказал Крестьянин.
— Замечательно, — усмехнулся офицер госбезопасности. — А теперь, будь добр, покажи-ка мне свои руки.
Крестьянин послушно протянул ему руки.
— Нет, болван, ладонями вверх!
Крестьянин перевернул руки.
— Объясни, почему после двух лет усердной работы на немцев у тебя на ладонях нет мозолей? Твои руки, пусть и грязные, мягкие. Ты по крайней мере год не держал в руках лопату или заступ!
— Я… я… я никогда не слышал о Миле Петровой, — пробормотал Крестьянин.
Офицер кивнул двум солдатам, те схватили Крестьянина и разорвали на нем рубаху. Вся его грудь была покрыта татуировками. Офицер ткнул пальцем в одну из них — причудливо изогнувшуюся линию, взметнувшуюся вверх тремя острыми вершинами.
— Это трезубец! — воскликнул он. — Символ украинских националистов, эмблема украинской повстанческой армии Бака! Ты солгал, ты служил в этой армии и, следовательно, являешься изменником Родины! Вероятно, ты помогал изменнице Людмиле Петровой, которую за предательство ждет смерть. Только тому, кто был знаком с нею близко, известно, что ее называли не Людой, а Милой. Это было в старых газетах, но я сомневаюсь, что ты умеешь читать.
— Гражданин начальник, — вмешался Учитель, — позвольте вступиться за этого косноязычного невежду.
Энкавэдэшник удивленно поднял на него взгляд:
— А вы кто такой?
Учитель поспешно шагнул к столу и протянул свои документы.
— Учитель, значит. — произнес офицер, ознакомившись с ними.
— Гражданин начальник, этот человек…
— Вопросы здесь задаю я! Вас тоже забрали на принудительные работы? Вы были вместе с этим человеком?
— У этих крестьян все тело покрыто татуировкой. Им это нравится. Они понятия не имеют, что означает татуировка. Я в здешних краях учитель. И мне это хорошо известно.
— Я задал вам вопрос: вы были вместе с ним? Вас забрали на принудительные работы?
— Гражданин начальник, я просто хотел указать на то…
Один из солдат ударил его в живот прикладом автомата.
— Болван, вопросы здесь задаю я. Не надо ничего мне объяснять. Я не твой ученик. Покажи мне свои руки!
Солдат, ударивший Учителя, подтащил его к столу и, схватив руку, показал ее ладонью офицеру.
— Еще один работяга с нежными белыми ручками. А у тебя руки даже чистые. Сомневаюсь, чтобы у тебя имелись татуировки, поскольку ты считаешь себя утонченным, но ты заступился за этого изменника, солгал ради него, ты попытался ускользнуть от советского правосудия. Отведите обоих в…
— Гражданин начальник, разрешите кое-что вам показать!
Солдат с силой ударил Учителя по шее, и тот упал на колени.
Крестьянин, попытавшийся было вмешаться, также получил хороший удар прикладом и рухнул на пол. Из раны на голове хлынула кровь.
— Уберите отсюда эту мразь! — распорядился офицер. — Я не могу тратить столько времени на преступников.
— Гражданин начальник, умоляю! Позвольте показать вам мои документы. Уверен, они вас заинтересуют!
— Я не хочу тратить на вас время! — отрезал офицер, держа в руке паспорт Учителя.
Учитель ловко выкрутился из рук державшего его солдата, выхватил свой паспорт и умелым движением пальцев разорвал корочку надвое. Из нее выпал прямоугольный листок. Учитель протянул листок молодому энкавэдэшнику.
Тот лишь взглянул на него, и лицо его стало мертвенно-бледным, покрылось испариной.
— Майор Спешнев, прошу прощения! — растерянно пробормотал офицер. — Товарищ майор, я торопился. Я понятия не имел… товарищ майор… пожалуйста, я только выполнял свою…
Учитель остановил его, подняв руку.
— Слушай меня, лейтенант, если не хочешь до конца дней своих строить дорогу к Северному полюсу на тот случай, если нашему Вождю вздумается туда прокатиться. Ты сделаешь то, что я прикажу, и сделаешь это немедленно!
— Так точно, товарищ майор! Слушаюсь! Я понятия не имел…
— Ты вынудил меня раскрыться, чем поставил под угрозу срыва важную операцию. Скажу тебе только, что ты никогда не найдешь исчезнувшего Бака. Я уже сделал за тебя твою работу, и вот ты меня разоблачил. Теперь ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?
