— Ну и?
— На месте Милы я поднялся бы туда. — Свэггер указал вверх по склону. — И стрелял бы вниз. Быть может, там, наверху, есть пещера, и Мила могла стрелять изнутри, что заглушало бы звук выстрелов. На ее месте я бы после каждого выстрела спускался к мишени и проверял, куда попала пуля. Поскольку она была отличным стрелком, ей вряд ли потребовалось сделать много пристрелочных выстрелов. Я бы выкрасил чем-нибудь поверхность валуна, изобразив человеческий торс, и подправлял бы настройки прицела до тех пор, пока не стал бы не только попадать в торс на расстоянии тысяча метров, а класть три пули в круг диаметром десять дюймов.
— Значит, ты предлагаешь перестать спасаться бегством от тех, кто стремится нас убить, и заняться поисками мишени? Ну а если мы найдем мишень, что тогда?
Свэггер указал на валун, к которому прислонялся. Его поверхность имела неравномерную окраску. На ней можно было различить человеческий торс, выцветший и облупившийся, но все же достаточно отчетливый.
— Думаю, это кровь. Мила или кто-либо из ее спутников убили зайца, выпотрошили его прямо здесь, вылив кровь на камень. Использовали ее вместо краски. Кровь засохла и въелась в поверхность. Это и есть мишень. Следы от пуль видишь?
Рейли присмотрелась. В поверхности валуна, в том месте, где она была вымазана кровью, виднелись три оспинки, две в четырех дюймах друг от друга, а третья — дюймах в шести от них, но все равно в пределах мишени.
— Миле или кому-то из ее спутников было известно об английском контейнере со снайперской 4Т, пятью «Стэнами», двадцатью пятью гранатами и двумя тысячами патронов. Я думаю, контейнер где-то там. В тысяче метров вверх по склону, скорее всего, в пещере.
— Значит, нам придется карабкаться…
— Боюсь, придется. Ты верно заметила, мы не сможем до бесконечности бегать от наших преследователей. Однако там, наверху, есть нечто такое, что позволит нам выпутаться из этой переделки.
— И что же это?
— То же самое, что в свое время помогло выпутаться Миле. Оружие.
Станислав
Городская ратуша
Конец июля 1944 года
— Очень смешно, — указал обергруппенфюрер Гредель, сидя поздно вечером у себя в кабинете вместе с гауптштурмфюрером Салидом, — что я убеждаю вас пойти на это, а вы пытаетесь меня отговорить. Разве вы не видите? Все должно было быть наоборот.
Однако замечание это было чисто теоретическим, и ни тот, ни другой даже не улыбнулись.
Они сидели на кожаном диване в кабинете у Гределя. На столике перед ними стояла бутылка «Мутон Ротшильд» урожая 1927 года, с которой обергруппенфюрер уже почти расправился в одиночку. Молодой гауптштурмфюрер лишь изредка нюхал жидкость в своем бокале. То есть оба находились в одинаковой степени опьянения. Доктор Гредель ослабил узел галстука.
— Просто господин обергруппенфюрер вдохновенно заражает страстью и логикой всех, кто его окружает, — ответил Салид. — Он перешагнул через поколения, и меня приводит в ужас, что он так рискует собой.
— Война — это постоянный риск, Юсуф.
— Некоторые риски являются неотъемлемой составляющей войны — например, идти в атаку на вражеские позиции, сбрасывать бомбы или находиться под артиллерийским обстрелом. Однако тот риск, на который собираетесь пойти вы, не оправдан. Это никак не скажется на ходе войны. Вы подвергнете себя большой опасности просто так, без каких-либо результатов.
— Напротив, результаты будут огромные. По причинам, которые я не вправе вам открывать, эта Белая Ведьма имеет очень большое значение. Возможно, она этого не понимает, хотя, скорее всего, все-таки знает себе цену. Сама того не ведая, она может разоблачить хорошо законспирированного агента в ближайшем окружении Сталина. О, не нужно мне было вам говорить об этом. Моя жена следит за тем, сколько я пью, но вы принесли такое замечательное вино, я выпил всего два бокала и уже готов говорить без умолку! Юсуф, вы должны дать мне слово. Я продолжу свой рассказ только при одном условии. А именно если вы поклянетесь своим пустынным богом, что ни за что не попадетесь в руки врагу живым. Это слишком ценная тайна, чтобы безрассудно ею бросаться. Приберегите последний патрон в своем «Люгере» для себя, вы меня понимаете?
