— Похоже на творение Льюиса Кэрролла, — заметил Учитель.
Прихватив винтовку, Мила выбралась из пещеры и растянулась на земле, принимая положение для стрельбы лежа.
Оставшиеся в пещере мужчины услышали, как закрылся затвор, как щелкнул курок — Мила привыкала к ходу спускового крючка.
Она возвратилась в пещеру.
— Теперь нужно ее пристрелять.
— Пристрелять? — спросил Учитель.
— Нельзя просто установить на винтовку оптический прицел и первым же выстрелом поразить человека на расстоянии тысяча метров. Нет, мне нужно тщательно проверить, как стреляет винтовка на такой большой дистанции, и настроить прицел так, чтобы он показывал именно туда, куда попадет пуля. И только тогда, стреляя в боевой обстановке, я буду уверена в том, что пуля попадет точно туда, куда я целюсь.
— Прошу прощения, ты что, спятила? Нечего и думать о том, чтобы устраивать здесь стрельбище. Да, немцы ушли, но надолго ли и сколько человек они здесь оставили? Каждым выстрелом ты будешь им показывать, где находишься. Возможно, здесь есть люди, которые только этого и ждут. Возможно, они договорились с люфтваффе, и как только ты будешь обнаружена, сюда налетят «лапотники». Возможно, твоя стрельба просто разозлит их, и они на всякий случай расстреляют еще пару сотен заложников. Ты сделаешь только один выстрел, в этого слизняка Гределя.
— Я излагаю факты, — решительно заявила Петрова. — Мне нужна тысяча метров. Ты здесь где-нибудь поблизости видишь тысячу метров?
Учитель молчал.
Крестьянин попросил объяснить ему, в чем дело, и, выслушав ответ, что-то сказал.
— Крестьянин говорит, ты можешь стрелять из пещеры, — перевел Учитель. — Это заглушит звук выстрела. Ты можешь стрелять вниз по склону, вдоль каменной осыпи, в валун, расположенный на тысячу метров ниже.
— Как всегда, — заметила Мила, — малообразованный крестьянин проявил больше смекалки, чем интеллектуал.
Карпаты
Наши дни
Куда ни кинь взгляд, везде необыкновенная красота, панорама лирического совершенства, воскрешающая первозданные воспоминания об Эдеме. Однако ни Свэггеру, ни Рейли не было до этой красоты никакого дела. Для них это было хождение по мукам: они обливались потом, превозмогали боль, терзались жаждой.
— Все, хватит, давай передохнем, — наконец сказал Свэггер.
Тяжело дыша, он устало опустился на валун.
— Это ты у нас эксперт, — сказала Рейли. — Но тебе не кажется, что если мы будем отдыхать, нас убьют?
— Верно подмечено, — согласился Свэггер. — Но мне сейчас пришла в голову одна мысль.
— Выкладывай. Время у нас есть, а больше ничего.
— Мила должна была пристрелять винтовку. Правильно?
Рейли не смогла сдержать сухой смешок.
— Как будто я могу это знать? Я даже не представляю себе, что значит «пристрелять». Для меня это китайская грамота.
— Пристрелять винтовку. Настроить прицел так, чтобы он указывал в точку попадания пули на той дистанции, на которой будет сделан выстрел.
— Сейчас самое подходящее время для лекции о баллистике?
— Ты выслушай, что я хочу сказать. Понимаешь, Миле нужно было пристрелять винтовку на тысяче метров. Где в лесу найти чистую полосу протяженностью тысяча метров? Просто бродить, пока на нее не наткнешься? Но может быть, ее вообще нет.
— Послушай, — сказала Рейли. — Неужели все так сложно? — Она указала на голый участок склона, заваленный камнями. — Вот, например, одна полоса, прямо перед тобой.
И действительно, вверх по склону от того места, где они устроили привал, ровный зеленый покров рассекала прямая линия. Тут и там в ней торчали одинокие деревья, но в целом сплошной ковер камней, покрывающий землю, не давал вырасти новому лесу. Казалось, это шрам, разорвавший горный склон, такой же очевидный, как нос на лице. Ну как Боб мог его не заметить? И тут Рейли поняла, что от него ничего не укрылось.
— Хорошо, — согласилась она, — и что это нам дает? Какую игру ты затеял, Свэггер?
— У Милы есть винтовка. Она должна ее пристрелять. Ей нужна тысяча ярдов. И вот тысяча ярдов, правильно?
— Допустим.
— Это каменная осыпь. То есть когда-то давно по склону горы сошел поток камней, поваливший лес. Со временем кое-где выросли новые деревья, но постарайся представить себе, как выглядело это место семьдесят лет назад. Здесь была голая проплешина.
