Тут она отвернулась и вступила в разговор с заведующим погодой, а я стал прохаживаться по пещере, разглядывая ее странное содержимое. Огромный детина потел у очага, готовя завтрак своему господину. Через мгновение я увидел, как он поднимается по веревочной лестнице и срывает с небес маленькое белое облачко, чтобы приготовить из него кофе. Я шел дальше пока не наткнулся на кучу гранита, за которой, скрестив ноги, сидел десяток маленьких черных созданий. Они в поте лица плели раскат грома. Самой головоломной задачей для них было прилаживание бабахов, которые приходилось брать длинными щипцами. Другим важным моментом явилось пришивание бахромы из цепочки молний. Пока я стоял, разглядывая этих подмастерьев, ко мне вразвалку подошел дюжий парень и спросил, посетил ли я кузницу. Я ответил, что еще нет. Он сообщил, что сейчас она бездействует, так как уже изготовлено достаточное количество громовых ударов для текущих нужд, хотя скоро, вероятно, понадобится смастерить пустяковое землетрясение. На его запястье я заметил темно-красную повязку и спросил, не повредил ли он руку. Он сказал, что у него там пустяковая царапина: в прошлом году ему поручили запустить на Землю несколько молний, что он и делал к своему удовольствию, пока не добрался до последней, которую метнул в наш шар, словно ракету, но, к несчастью, она угодила в голову некоего конгрессмена и столкнулась с таким сильным противодействием, что отскочила обратно к небесам и задела запястье моего собеседника.
В этот момент кто-то сзади схватил мою руку. Повернув голову, я увидел знакомую старуху в сером плаще. Я поспешил покинуть огромный зал и с такой же бешеной скоростью, как и прежде, переправился обратно в свой мир, откуда и началось это странное и чудесное приключение.
Перевод В. Муравьева
На днях у меня выдался свободный часок, и я забрел в новый музей, случайно увидев маленькую, неприметную табличку: «ЗДЕСЬ ПОКАЗЫВАЮТ СОБРАНЬЕ ЗНАТОКА». Это скромное, но чем-то заманчивое приглашение побудило меня на время покинуть солнечный тротуар центрального проспекта. Поднявшись тусклоосвещенной лестницей, я толкнул дверь и очутился лицом к лицу со служителем, который запросил с меня за вход небольшие деньги.
— Три массачусетсских шиллинга, — сказал он, — ну, то бишь полдоллара по-нынешнему.
Я полез в карман за мелочью, искоса оглядывая его: он имел такой странный и своеобразный вид, что мне, должно быть, предстояло что-то не совсем обычное. На нем был старомодный сюртук, изрядно выцветший и с избытком облегавший его тощую фигурку, скрывая все прочее платье. Дочерна загорелое, обветренное, загрубелое лицо выражало уныние, тревогу и смятение. Казалось, будто у этого человека на уме очень важное дело, что ему надо принять самонужнейшее решение, задать некий насущный вопрос, почти без надежды на то, что ему ответят. Было, однако же, очевидно, что я к его делам не имею ни малейшего касательства, и я проследовал в открытую дверь, оказавшись в пространном зале музея.
Прямо перед входом стояла бронзовая статуя юноши с крылышками у подошв. Он был изображен в миг взлета, но выглядел весьма радушно и, пожалуй, даже призывно.
— Это оригинал изваяния Случая работы античного скульптора Лисиппа, — сказал возникший рядом господин. — Я поместил его у входа в музей, дабы показать, что отнюдь не всякий раз можно сюда наведаться.
Это был мужчина в летах, но Бог весть, занимался он науками или вел деятельную жизнь: все его определенные и явственные отличия стерлись в процессе долгого и многотрудного сживания с миром. Ни признака профессии, обыкновений или даже национальности; впрочем, судя по смуглому лицу и резким чертам, он был родом с европейского юга. Но что это и есть Знаток, разумелось само собой.
— С вашего позволения, — сказал он, — поскольку у нас нет каталога, я проведу вас по музею и покажу его особые достопримечательности. Для начала здесь вот отборная коллекция чучел.
Ближе всех к дверям стояло подобие волка и правда, отличной выделки: могучая взъерошенная морда по-волчьи свирепо глядела большими стеклянными глазами. Однако же это была всего лишь набитая трухой волчья шкура, такая самая, какой отличаются все звери этой неприглядной породы.
