— Простите, герр гауптман, — удивленно поднял брови обер-лейтенант, — но что тогда мы делаем здесь? Первоначально цель нашего прибытия сюда заключалась в стажировке солдат в условиях данной местности. Таковую мы провели в срок, да и, по вашим словам, достигли, в процессе этого немалых успехов. Я составил соответствующий рапорт руководству, вы ведь и сами его читали, но ответа нет до сих пор. Мы, разумеется, и дальше продолжим работу с полной отдачей, но не могли бы вы пояснить мне, чего следует ожидать дальше? Я должен соответствующим образом проинструктировать личный состав, возможно, провести какие-то дополнительные тренировки…
— Иоганн, вы, несомненно, правы, — Кранц снова сел за стол. — Мне следовало начать этот разговор раньше. Тогда у вас просто не возникло бы некоторых вопросов. Ну, ничего, время у нас еще есть. Вот скажите мне, мой друг, не была ли для вас удивлением наша встреча здесь?
— Откровенно говоря, герр гауптман, была. Да еще каким удивлением! Встретить среди русских лесов одного из выдающихся мастеров тайной войны, признанного мастера оперативных комбинаций… Я-то полагал, что вы в Берлине, там, где ваше место. А тут…
— Отчего же вы не задали этот вопрос раньше? Мы знакомы не первый день, и уж кто-кто, а вы, Иоганн, могли бы вполне рассчитывать на мою откровенность.
— Простите, герр гауптман, но… могу ли я з д е с ь говорить откровенно?
— Безусловно, можете.
— Видите ли, ваше внезапное преображение из полковника абвера в гауптмана тыловых частей просто сбило меня с толку. Я не знал… можно ли касаться некоторых тем и…
— Иными словами, мой друг, вы просто не поняли, во что, выражаясь по-русски, вы влипли?
— Да.
— Но ведь в полученном вами предписании было недвусмысленно указано, что по всем, я подчеркиваю, по всем, вопросам вы поступаете в мое распоряжение? Уже из этого можно было бы сделать вывод о том, что высшее руководство прекрасно осведомлено о том, куда и к кому направляется ваше подразделение.
— Да, герр оберст…
— Гауптман, Иоганн! Гауптман! Оберст Кранц сейчас в Берлине. А здесь присутствует гауптман Кранц, незаметный офицер службы тыла. И ваше подразделение не команда специального назначения, а взвод службы охраны тыла вермахта. И так продолжится до того времени, пока я не сочту нужным изменить это положение дел.
— Яволь, герр гауптман!
— Вот так, обер-лейтенант. И, дабы окончательно устранить все ваши сомнения, скажу. Мое место, Иоганн, не в Берлине. А там, где есть задача, требующая моего личного участия и руководства. Оттого здесь присутствуете и вы. Да и не только вы, тут есть еще много лиц, чье появление в истинном облике в настоящий момент преждевременно.
— Я понял, герр гауптман. Готов выполнить любое ваше приказание.
— Ну уж в этом-то я и не сомневался ни минуты! Однако, мой друг, вернемся к делу. Ваши потери в результате операции?
— Мои или общие?
— И те, и другие.
— Убитыми мы потеряли четырнадцать человек. Из спецгруппы — шесть. Ранено семнадцать человек. Из состава спецгруппы — пятеро. Из них двое — тяжело.
— Плохо, обер-лейтенант! Плохо!
Леман вскочил и вытянулся по стойке смирно.
— Виноват, герр гауптман!
— Садитесь. Вы получите пополнение. Завтра же. Группа выпускников спецкурса прибудет в ваше распоряжение уже к обеду. Это опытные солдаты, за их плечами не один бой. До получения приказа выход в лес отменяется. Учеба и тренировка, вы меня поняли?
— Яволь, герр гауптман!
— Далее. Ваше мнение о разведгруппе противника?
— Состав — семь человек. Два радиста. В результате операции уничтожено шестеро. Пять человек — наша работа, одного подстрелили солдаты комендантской роты. Один русский еще где-то скрывается. Ведется его поиск.
— Так. Ваши солдаты в этом принимают участие?
— Никак нет, герр гауптман! Таково было ваше указание.
— Хорошо. Местная полиция принимала участие в операции?
— Так точно! Мною было сделано замечание старшему полицейскому наряда.
— За что?
— Он произвел выстрел в воздух во время эвакуации населения из деревни. Это могло поставить под удар всю операцию.
— Замечание? Не узнаю вас, обер-лейтенант!
— Я дал ему по морде.
