— Да, я уже в курсе ваших приключений. Ладно, проехали. Рассказывайте, что удалось выяснить по интересующему нас вопросу.
— В архивах моя группа ничего не нашла. Впрочем, это и неудивительно — их просто не успели целиком вывезти, поэтому вынуждены были уничтожить.
— Так!
— Нам удалось разыскать и опросить троих сотрудников районного управления НКВД, которые работали там в это время. Они рассказывают любопытные вещи!
— А именно?
— Приблизительно в тридцать пятом-тридцать восьмом году в окрестностях указанного монастыря действительно проводились обширные работы. Для этой цели там был организован временный лагпункт. Его курировал кто-то из сотрудников центрального аппарата. Он же отвечал и за производство работ.
— Кто именно?
— Неизвестно… Никто из них с этим сотрудником не пересекался и в лицо его не видел. Доступ в это место тщательно контролировался, местное население знало только то, что в лагере содержат особо опасных преступников. Так что желающих посмотреть на них поближе не было. В тридцать восьмом году работы были завершены, лагпункт расформирован, и его персонал был куда-то вывезен. Примерно полгода ничего не происходило.
— А потом?
— Потом… мы не знаем, когда именно, но в это место было направлено несколько автоколонн со снаряжением.
— С каким?
— Тут проще. Удалось найти часть документов на груз. Это продовольствие и боеприпасы.
— Кто подписывал эти бумаги?
— Старший майор Фрумкин, Яков Валентинович.
— Так-так-так… Фрумкин, вы говорите? А ведь я его помню! Высокий такой, с залысинами… Да, точно, это он! И где он сейчас?
— Осужден в сороковом году за шпионаж. Приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение.
— Вот черт! Вы связи его проверили?
— За два дня? Он отвечал за формирование складов длительного заложения. И по роду своей деятельности общался просто-таки с громадным количеством людей. Как вы понимаете, товарищ комиссар, я просто физически не мог их проверить за это время…
— Досадно… Что еще удалось установить?
— По документам следует, что на некий объект в лесу была направлена рота связи. Для его оборудования и оснащения. Мы нашли документы об отпуске им продпайка. Из расчета на два месяца работы.
— Кто подписывал документы со стороны связистов?
— Старший лейтенант Кавгородний, Виктор Петрович. Командир отдельной роты связи Новгородского гарнизона.
— И где он сейчас?
— По имеющимся сведениям, рота была разгромлена три месяца назад. Сведениями о судьбе командира роты мы не располагаем…
— Час от часу не легче! То есть, если я вас правильно понял, мы даже толком и не знаем, где именно сидит майор Осадчий со своими людьми?
— Так точно, товарищ комиссар, не знаем. Известно, что это какой-то скрытый объект, но мы не знаем что это, и для чего он был предназначен. Есть сведения, что на нем имеются запасы снаряжения, но опять же — неясно, где именно они расположены.
— Хм… Значит, помочь Осадчему…
— Мы не можем.
— Пессимистично… Однако не будем торопиться. Вот что… приготовьте группу для выброски в тыл противника. Их задачей будет установление связи с Осадчим. Для этого включите в ее состав радиста. Согласуем действия по их прорыву, а заодно и выясним, что же такое там они отыскали…
— Все настолько серьезно?
— Более чем, Игорь Николаевич! Мы проверили номер, который сообщил в своем донесении Майборода.
— Номер сопроводительного документа на…
— На металлический ящик. Да, именно на него. Капитан ошибся всего на одну цифру. Там не семерка, а единица. Такой документ действительно был.
— Был?
— Да. И подписан именно Меркуловым. Содержимое пакета относится к секретным сведениям государственной важности. Это касается разработок в военной области. Причем настолько секретных, что даже я не знаю, о чем таком там написано… Сами понимаете, что идти т у д а, — палец комиссара указал на потолок, — с подобными известиями, не имея данного пакета на руках…
* * *
Не успеваю я хоть что-то сказать, как Лацис с размаху бьет заводной рукояткой от генератора по телефонному аппарату.
Хрясь!
И осколки эбонита разлетаются во все стороны…
— Ты что?!
Он растерянно оглядывается по сторонам. Его сильные руки дрожат мелкой дрожью.
