Хренасе у него глотка!
Как только стекла не повылетали!
Ну, раз так… вот тебе для симметрии, так сказать… А вдруг ты, как в кино говорилось, двусмысленный и стреляешь левой? Спокойнее мне будет, когда у тебя обе руки будут нерабочими.
В сенях топот. Это, надо полагать, на крики полицаи сбегаются.
А у винтовки, кстати говоря, и штык есть. Вот я его на место-то и поставлю…
Снеся могучим плечом дверь, в комнату вламываются оба моих конвоира.
Задний тотчас же получает штык чуть выше поясницы. Выдернув его назад, делаю оборот вокруг. И массивный приклад, снеся на своем пути хилую защиту из растопыренных пальцев рук второго конвоира, загоняет ему нос куда-то вглубь веснушчатой морды.
Так, лиха беда начало. Четверых я уже приголубил. Если с вредным дядькой считать – то и больше. Теперь вопрос – как остальных достать? Они же где-то в засаде сидят, так что ж мне теперь, по всей деревне круги нарезать? Нет уж… сами придут. А как? Да, запросто…
Связываю главному мерзавцу руки за спиной. Он мне ещё нужен будет, так что, пусть пока полежит. Критически посмотрев на гадского папу, заодно стреноживаю и его. У них, похоже, вредность – семейная черта. Так что, пускай и этот полежит… пока.
Насколько я помню, около лейтенанта стоит пост. Там на лавочке сидит какой-то плюгавый тип с двустволкой. То ли из полицаев, то ли местный кадр. Вот с него и начнём…
Постовой действительно сидел на прежнем месте и меланхолично насвистывал какую-то мелодию. И этот тоже из музыкантов? Ну, хоть не из певцов… представляю себе его голосок. К несению службы 'музыкант' относился из рук вон плохо, так что, когда нагановский ствол недвусмысленно ткнулся ему в ухо, он чуть со страху не обделался.
– Т-с-с… Тихо сиди!
– Ага…
– Кто лейтенанта к амбару прибить велел?
– Так это… Батя Пал Савича распорядился. Он у нас хозяин строгий!
– Был… строгий, теперь тихим станет. Остальные где?
– На постах… тама, – протягивает он дрожащую руку, – и вон, у дуба двое.
– И всё?
– Остальные в той избе сидят. Обед у нас…
– Тебя когда сменят?
– Да уже скоро… остынет ведь супец-то.
А, так ты ещё и пожрать рассчитываешь? Ну уж хрен… разве что, на том свете что-нибудь обломится.
– Сиди тут! И сменщика своего жди! Не так рот откроешь – свинцом заткну! Понял?
Он испуганно кивает.
Господи, ну откуда только берутся такие типы? Ведь в обычной жизни, небось, тише воды да ниже травы сидел. А тут… и ведь самый распоследний негодяй из него выйти может! Впрочем, из этого уже не выйдет.
Разрядив его ружьё, выбрасываю патроны за забор. А сам ныкаюсь поблизости. Эх, снять бы лейтенанта! Нельзя, меня за этим занятием застукать могут, тогда всем хреново станет.
Ждать долго не пришлось, минут через пятнадцать на улице появилось двое детин с винтовками. Шли они осторожно, прятались около заборов, стараясь, чтобы их не было бы видно из леса. Оттого и передвигались не слишком быстро. Подобравшись к двору, в котором сидел 'музыкант', они быстро юркнули в калитку.
– Эй, Петька! Заснул?
Часовой испуганно приподнимает голову и недоуменно оглядывается по сторонам.
Если вам кто-то скажет, что обыкновенный колун только и годен, что для колки дров – не верьте ему. Летает эта штука тоже весьма недурственно. Правда, с точностью броска у него проблемы… но, это неплохо компенсируется большим весом снаряда. Так уж ли важно, чем именно тебе долбанёт по чану – обухом, острием или рукояткой?
Если у моего клиента и были какие-то возражения по данному вопросу, то высказать их он уже не сумел.
Второго колуна в сенях у гадского папы не нашлось, а вот штык-нож от СВТ я у него из дома позаимствовал. Это, конечно, не топор, зато бросить его можно существенно точнее…
Колун, правда, пригодился и тут, второй полицай оказался живучим и сразу не подох. Пришлось помочь.
Сдираю с первого пальто и накидываю его поверх комбинезона. Одеваю шапку и подбираю винтовку.
– Ну, что, – поворачиваюсь к 'музыканту', – пошли!
– К-к-куда?
– К дубу. Надо будет и тех часовых сменить.
Совершенно одуревший от страха, он послушно топает в указанную сторону. Фигурка у него колоритная и легкоузнаваемая, часовые точно не перепутают. А у меня знакомое им пальто и лицо под шапкой не очень-то видно. Это же аксиома! Раз первым идет свой же брат, полицай, то и второй кто-то свой. Тем более, что и повязка на рукаве присутствует.
