– Да, на прощание он сказал мне: 'Да поможет вам бог!'.
– Так и сказал?
– Причём на неплохом немецком языке!
– Тебе не кажется это странным в устах большевистского полковника?
– Кажется. Я ещё тогда это отметил, просто виду старался не подавать.
– Спасибо, Вилли, – гауптман встал и коснулся руки лежащего на кровати товарища. – Я бы посидел с тобою ещё, но штаб-артц сказал – десять минут!
– Я должен сказать ещё кое-что! – заволновался раненый.
– Ну?
– У него была винтовка… я её сразу узнал, это оружие гауптмана Нойбаха.
Хорст тяжело опустился на край кровати.
– Это точно?
– Русский сам после сказал мне, что гибель наших товарищей – дело его рук…
– Разрешите войти, герр гауптман? – Хорст остановился на пороге.
– Входите, Генрих. – Кранц привстал из-за стола, указывая гостю на стул. – У вас есть что-то новое?
– Да, герр гауптман. Хотя я не назвал бы эти новости приятными…
Он уселся на стул и положил на стол лист бумаги.
Хозяин кабинета быстро просмотрел рапорт.
– Ага… Вот, значит, как… Ну и что же ваш обер-лейтенант? Он пришел в себя?
– Да, герр гауптман. Я разговаривал с ним буквально час назад. И сразу же отправился к вам. Оттого и не успел изложить это в рапорте.
– Ничего, Генрих, это можно сделать и позже. Особенно, если есть, что рассказывать.
– Есть. Со слов обер-лейтенанта, из района оцепления прорвалась группа солдат противника. К ней навстречу, со стороны ближайшей железнодорожной станции, выходили несколько связных. Один из них был убит нашими стрелками, а второй ранен. Надо полагать, эту пару страховали еще несколько человек. Они и атаковали наших снайперов, застрелив стрелка-корректировшика и ранив обер-лейтенанта.
– Так…
– Ему удалось поговорить с тем человеком, который это сделал.
– То есть, Генрих, его не добили? Почему? Не сочтите меня жестоким, но это совсем не похоже на почерк русских. Они не оставили бы в живых человека, который только что убил одного из них.
– Тут всё гораздо сложнее, герр гауптман… Этот нападавший, со слов Розмайера, был уже немолод. На вид – лет сорок пять-пятьдесят. Возможно, что и старше – обер-лейтенант не очень хорошо его разглядел, тот был сильно вымазан в грязи. Ему русский представился полковником.
– Вот даже как?!
– Да… Полковник не очень-то интересовался зачем и почему стрелки находятся на позиции, спросил лишь откуда обер-лейтенант. И когда тот назвал нашу школу, русский, не без самодовольства сказал, что все, понесенные нами за последнее время потери – дело его рук!
– Самоуверенное заявление!
– Ничуть, герр гауптман. Розмайер узнал его винтовку – это оружие моего заместителя.
– Так, значит, Генрих, тот русский на мотоцикле…
– …и этот полковник – один и тот же человек.
– И этот человек отпустил вашего снайпера?
– Со слов полковника, раны Розмайера исключали его дальнейшее нахождение на воинской службе. Поэтому, он не счёл его особенно опасным. Тем не менее, русский заминировал его оружие. Вернее – винтовку его помощника. Снайперскую винтовку он унес с собой.
– Заминировал? Каким образом?
– Пока это неясно. Я еще не производил осмотра оружия. При попытке произвести выстрел, винтовка взорвалась в руках обер-лейтенанта. Его контузило, он потерял правый глаз. Повреждена кисть правой руки и обожжено лицо.
Кранц встал из-за стола и прошелся по кабинету. Вернувшись, сел на свое место и задумался. Хорст молча сидел на своем месте.
– Генрих, то, что вы сейчас сообщили – очень важно! – Кранц потер переносицу. – Полковник… А ведь русскими в окружении командует майор из особого отдела! Почему же не этот полковник, ведь он старше по званию?
– Я тоже об этом подумал, – кивнул гость.
– И к какому выводу вы пришли? – хозяин кабинета с интересом посмотрел на своего собеседника.
– Он только недавно прибыл сюда. Именно его везли на мотоцикле в монастырь. Вы позволите карту, герр гауптман?
– Ради бога, Генрих! Возьмите, – Кранц протянул собеседнику карту.
Хорст встал со стула и, подойдя к рядом стоящему столу, разложил карту на нём.
– Вот, герр гауптман, посмотрите. Здесь, – палец снайпера уткнулся в точку на карте, – погибает мой заместитель. Вот тут, – палец сместился в сторону, – через несколько дней происходит стычка на дороге и бой в монастыре.
