Он внимательно смотрит на меня. Прикладывается к фляге и делает пару глотков.
– Уф! Спасибо…
– Боец Котов.
– Спасибо, Котов. Это вы снайперов прижали?
– Одного. Второй ранен, сейчас его ребята сюда приволокут.
– Отчего не убит?
– Я, товарищ капитан, с покойниками разговаривать не умею. Духов тоже вызывать не обучен. А вот выяснить, зачем они тут сидят, необходимо. Почему они и отчего именно на этом месте?
– Вот как? А сами вы что думаете на этот счет?
– Дорогу они перекрывают. Только не нас они здесь ждали, это точно. А вот группу, вроде вашей – вполне допускаю.
– Интересно… Почему вы так думаете?
– Судя по расположению их засады, немцы блокировали перешеек. Причем, не от тех, кто полез бы на него с нашей стороны. Для этого вон там, – показываю рукой в ту сторону, откуда мы пришли, – есть место поудобнее. А вот идущий с вашей стороны, в этом случае, должен был бы пройти мимо их позиции. Да и уйти назад в лес сумел бы. А так, как они сделали… результат вы на своей шее испытали.
– Боец, вы говорите? – вопросительно смотрит на меня капитан. – Ничего не путаете?
– Здесь – да, товарищ капитан. Я не из группы майора Осадчего, у меня свое задание есть.
Демин встрепенулся. Ага, так майор ничего ему не рассказал? Любопытно…
– И что же вы тут сейчас делаете, б о е ц Котов?
– В данный момент – спасаю вас. А вообще, идём на соединения с основными силами.
– Куда же, если не секрет?
– Подразделение майора Осадчего, совместно с остатками артполка, выдвигается в указанном направлении, товарищ капитан, – официальным тоном говорит лейтенант. – Согласно, полученному от вышестоящего руководства, указанию.
– Стоп… Не понял… Куда выдвигается? Какое указание? Лейтенант, вы о чём это?
Демин пожимает плечами.
– Думаю, что на этот вопрос, товарищ капитан, вам лучше ответит сам майор Осадчий.
Капитан рывком садится и мотает головой.
– Так… что-то меня с вашей водки подразвезло… Давайте ещё раз, лейтенант и поподробнее. Как я понял, ваша группа покинула бункер? Как давно?
– Но, товарищ капитан, я не уполномочен обсуждать данный вопрос… да и здесь об этом говорить как-то…
– Лейтенант! Я представитель руководства! Я! Единственный и исключительный! Никто другой не имеет права отдавать здесь какие-либо распоряжения или указания! Особенно – без моего ведома! Вы хоть понимаете, о чём я говорю?!
Демин растерян. Он зачем-то лезет в карман, спохватывается и начинает расправлять шинель. А Рябинина сейчас явно кондрашка хватит – весь побагровел.
– Товарищ капитан?
– Да, Котов?! Что вам нужно?
– Если позволите, то на данный вопрос постараюсь ответить я.
– Ну… давайте, – слегка остывает он. – Что у вас?
– Некоторое время назад к нашим постам вышел раненый парашютист. Он сказал майору, что их было сброшено семь человек, в живых остался он один. Парашютист сообщил майору Осадчему условия связи, и вскоре нами было получено указание о приеме ещё одной группы парашютистов. Они уже прибыли и передали приказание покинуть бункер и выступить на соединение с основными силами. Был дан маршрут движения и условия связи с нашими частями на передовой. Всё так, товарищ лейтенант? Я ничего не путаю?
Он кивает.
– Да. Всё, примерно так, и обстоит.
Капитан хватается руками за голову. Вернее – пробует это сделать. Правая-то рука у него для этого будет непригодна ещё долго. Он шипит от боли и глухо ругается сквозь зубы.
– Когда группа майора Осадчего покинет бункер?
– Завтра утром, – отвечает взволнованный лейтенант. – Мы вышли раньше, чтобы исследовать участок, на котором…
– Да, черт с ним, с участком этим! – взрывается капитан. – Поймите, лейтенант, никакой второй группы не было! И быть не могло! Я послан к вам с приказом не покидать бункеров. И сидеть тихо! Никаких прорывов и активности в этом месте! Остатки полка должны были уйти глубже в лес и… – он безнадёжно машет здоровой рукой.
Вот это номер… Кто же были эти самые десантники? Похоже, что майор здорово вляпался в… в это самое…
Смотрю на небо. Солнце уже заходит и скоро начнет темнеть. Как бы мы ни рвались к подземельям – уже не успеть. До утра мы туда не доберемся. А утром группа уйдет. И бункера останутся пустыми… Пустыми? Вот уж хрен!
