– Чего тебе, Митяй?
– Глянь – с опушки минометы хреначат! Не иначе – фрицы!
– А кто ж ещё-то? В роще-то точно наши сидят, я сам видел, как они там останавливались.
– Так что делать-то будем?
– А у тебя выбор есть? Туда и поползем.
– В рощу?
– Сдурел? К немцам двинем. Тута, на поле, уже почитай всех повыбили, так они отсюда никакой подлянки-то и не ждут. Вот и закатим им чуток угольков за шиворот… Только ты уж, голову-то не высовывай! Ползи, как полз. Тихо…
Оба бойца осторожно продвигались вперед, огибая открытые или хорошо просматриваемые места. Вот впереди уже видны работающие минометы, суетящиеся около них немцы. Стоящий перед позициями часовой, вместо того, чтобы смотреть на заваленное телами погибших красноармейцев поле, с интересом наблюдал за слаженной работой минометчиков.
– Митька!
– Да?
– Держи гранаты! Мне одну оставь… Ты посильнее будешь – вот и накрой ими фрицев. Ежели в ящик с минами попадешь – расцелую! Или в ствол минометный сунь, тогда он стрелять более не сможет. А я часовым займусь. Как свалю его – так и начинай!
Зазевавшийся часовой слишком поздно услышал шорох травы. Обернулся, сдергивая с плеча винтовку… Граненый штык вошел ему чуть ниже солнечного сплетения. Ахнув, солдат выпустил из рук своё оружие и обеими руками схватился за ствол винтовки нападавшего. Открыл рот, но вместо крика только слабый хрип вырвался из его уст.
Пользуясь этим, второй красноармеец ужом проскользнув между двумя невысокими пригорками, подползал к позициям минометчиков.
– Добавить темп стрельбы! – отдав команду, лейтенант, командовавший минометчиками, снова повернулся к полю поднося к глазам бинокль. Краем глаза он уловил какое-то движение и скосил глаза в ту сторону. Что это? Какой-то темный предмет летит в его сторону? Это ещё…
Взрывом гранаты опрокинуло на землю не только офицера с биноклем. Но ещё и парочку стоявших рядом солдат. Вскочив на ноги, Митька из всех сил кидал гранаты по минометчикам. Одна, вторая… эх, как легла-то хорошо! Третья… а четвертую вон туда… там их много…
– Внимание! Атака со стороны поля!
Вразнобой затрещали карабины минометчиков. Бросавший гранаты красноармеец дернулся, согнулся… вновь выпрямившись, поднял руку… Ударивший с фланга пулемет опрокинул его на землю. Выпавшая из рук граната рванула рядом.
Эх, накрыли Митька… что ж он во весь рост-то вскочил… Молодой, да быстрый был, вот и поторопился. Ну, что ж, земля ему пухом… а фашистам он всё же изрядно вломил! Не иначе, как командира ихнего приголубил, да и прочих немцев чуть не десяток приложил. Не стыдно теперь будет ему на том свете ребятам в глаза-то глядеть. Да… Одно хорошо – все немцы-то сейчас в его сторону глядят, а на меня и не смотрит никто. Ну и славно, а цель-то она – рядышком! Не успел сюда Митяй, ну так я, может, и подберусь поближе-то…
Зажимая пальцами рану от осколка на плече, фельдфебель Винер подгонял солдат. Отмахнувшись от подбежавшего санитара, он зашагал по позиции.
– Быстрее, чертовы дети! Там, в роще, ещё стреляют пушки! Проклятые Иваны убивают наших камрадов! Раненных оттащить в сторону, мертвыми займемся после! Тебе нечего делать, кроме как наступать мне на пятки?! – обернулся он к санитару. – Эту царапину я забинтую и сам. А ты лучше займись теми, кому прилетело всерьёз!
Чертыхаясь он поднялся на пригорок и осмотрел позиции минометчиков. Так, все минометы целы, правда, расчеты почти уполовинились. Но ничего, стрелять можно и так, пусть и не слишком быстро. Пяток минут – и батарея снова откроет огонь. Жаль командира, он погиб в первых рядах. Но, с другой стороны… раненный фельдфебель не покинул поле боя, возглавил батарею… это Железный крест! А, может, и ещё что-нибудь…
Еле слышный шорох сбоку заставил его оторваться от размышлений. Ну, что ещё там?
Он повернул голову.
Русский…
Как он сюда попал? Подполз со стороны поля? Но как? И что он хочет? Где его оружие? Вон винтовка – лежит в стороне. Хочет сдаться в плен? И для этого надо было так далеко заползти вглубь позиций?
Глядя на фельдфебеля, красноармеец поднял правую руку… и перекрестился.
Где же пистолет? Рука ранена – быстро не достать. Кричать? Красный может перепугаться и… черт его знает, что взбредет ему в голову.
