– Были. Только толку им с того?
Он останавливается у стены и что-то делает. Чуть слышно скрипнув петлями, кусок стены поворачивается, и в свете фонарика я вижу уходящий куда-то в глубину тоннель.
– В монастыре они до второго пришествия могут землю рыть, – говорит за моей спиной сержант. – Там ничего нет, только посты скрытые. А мы все в лесу сидим…
Под внимательным взглядом хозяина кабинета полковник несколько смутился. Но быстро взял себя в руки.
– Видите ли, товарищ Крылов, Осадчий и сам этого толком не понял до конца.
– То есть как? Внутрь же он как-то попал?
– Тут такое дело, товарищ Крылов… когда Особый отдел вместе с разбитым артполком оказался в окружении, к майору подошел один из бойцов роты связи…
– Так…
– Он рассказал майору, что перед самой войной он, недалеко от этих мест, ремонтировал линии связи какого-то непонятного объекта. По его словам, это был большой подземный бункер где-то в лесу.
– Он указал его местонахождение?
– Да. И даже показал вход в кабельный колодец. Проникнув в него, сотрудники Особого отдела смогли найти и обычный вход. Их оказалось несколько. Причём – все в разных местах. Были выходы в лес, в близлежащий монастырь и к реке.
– Так-так… Связист, значит…
– Да. В бункере нашли приборы наблюдения – вроде перископов на танках или на подводных лодках. Посты обороны и даже телефонную связь. Была и динамо-машина, которая работала от протекающей поблизости реки. Есть проточная вода, и даже кухня имеется. Только еды нет никакой.
– И что же это за бункер такой?
– Осадчий этого не знает. Вернее – не знал на момент отправки группы капитана Майбороды.
– Вы говорите, что там даже телефоны есть?
– Есть. Только неизвестно, куда ведут их провода. На звонки никто не отвечает.
– А что ещё нашел там майор? Может быть, документы какие-то?
– Нет. Никаких документов там не обнаружено. Бункер пуст.
– Но для жизни пригоден?
– Да. В нём сейчас разместился личный состав Особого отдела и взвод охраны. Остальные части расположены в лесу между бункером и противником.
– Как далеко немцы находятся от бункера?
– По-разному. Но ближе тридцати километров никого нет. В лесных деревеньках их гарнизоны не стоят, но патрули бывают часто.
– То есть они и ближе тридцати километров подходят?
– Точно мы не знаем, но, скорее всего, да.
– А сколько народу там всего?
– На момент отправки группы Майбороды – четыреста тридцать два человека. Но постоянно подходят новые. Группами и в одиночку.
Скрипнула металлическая дверь больничного отсека, и в комнату вошли двое. Первый из вошедших имел знаки различия капитана, второй – майора НКВД.
Лежавший на кровати человек приподнялся на локтях, что вызвало инстинктивное движение к нему у сидевшей рядом медсестры.
– Лежите-лежите! – сделал успокаивающий жест майор. – Вы ранены, и вам необходим покой.
По его знаку медсестра встала и вышла в коридор. Майор присел на освободившийся стул. Молчаливый капитан остался стоять у двери.
– Вы просили встречи со мной, – майор пододвинулся ближе. – Что вы хотели мне сообщить?
– Извините, товарищ майор, но… на документы ваши я могу посмотреть?
– Извольте, – ничуть не удивившись, майор вытащил из нагрудного кармана удостоверение личности. – Достаточно?
– Майор Осадчий Игорь Федорович, является начальником Особого отдела… Стрелковой дивизии. Да, товарищ майор, мне этого более чем достаточно.
– Встретившим вас бойцам вы назвали мою фамилию и сказали, что говорить будете только со мной.
– Совершенно верно, товарищ майор.
– А у вас, в свою очередь, какие-либо документы есть?
– Нет, товарищ майор. Вы же знаете правило – уходя в разведку, сдавать документы.
– Знаю. Но как же нам тогда быть? Каким образом вы можете удостоверить свою личность?
– Выбрасывая нас сюда, командование предусмотрело и такую возможность, товарищ майор. Учитывая вероятность того, что часть группы может и не дойти до вас, были предусмотрены соответствующие меры опознавания и на этот случай.
– Например?
– Товарищ капитан, – повернулся ко второму гостю лежащий, – там, у входа, стоят мои сапоги. Будьте добры, дайте сюда правый.
– Этот? – майор повертел в руке поданный капитаном сапог.
