– Где я? – спрашивает прерывистым шепотом.
– В реанимации, голубчик. Что ж вы так напились, что и не помните ничего?
И тут он вспомнил: бычий взгляд исподлобья, град ударов, тошнотворный вкус технического спирта.
– Ну, рассказывай, если сможешь, как тут оказался? – Моложавая докторша присела на стул рядом с кроватью, раскрыла на коленях картонную папку. – Где и что болит?
С трудом ворочая языком, Славка принялся повествовать с самого начала, с того, как погибла мать. Слова получались какие-то нечеткие, рот сам собой кривился на сторону, и он, скосив глаза вниз, даже видел выпирающую вперед губу и левую щеку, отливающую зеленым.
– У вас зеркальца нет? – одышливо спросил Славка, прервав рассказ. Что-то лицо у меня какое-то не такое.
– Такое, такое, – успокоила его докторша, – успеешь ещё полюбоваться. Но лучше через недельку, когда ссадины заживут и шов затянется. Эти, которые тебя привезли, знакомые или посторонние?
– Знакомые, – косорото усмехнулся Славка, – они же меня и отделали.
– А они сказали, что подобрали тебя на Шефской, мол, на обочине лежал. Решили, что машина сбила. Выпивал с ними или с другими?
– Это они, когда бить кончили, силой в меня влили. Сам бы я эту дрянь в рот не взял.
– Ладно, милицейскому дознавателю расскажешь, а пока факты выглядят следующим образом: тяжелое алкогольное отравление и, соответственно, опьянение. Справку для следователя с перечислением всех переломов, ушибов и гематом я отдам тебе, чтоб сам вручил по назначению. – Докторша озабоченно глянула на часы. – Сейчас тебя в палату отвезут. Укольчики будешь получать три раза в день, а денька через четыре, когда сам передвигаться сможешь, пойдешь на физиопроцедуры. На сегодня все, ты у меня не один.
Но ещё целый час Славка пролежал в реанимации. На соседней койке, облепленный капельницами, беззвучно умирал мужик с черным лицом, похожий на короткий марлевый кокон. Его изломало поездом, а ноги так и остались под откосом. С другой стороны хрипел и поскуливал молодой парень, а над ним всхлипывали и хлопотали мать с отцом, тоже молодые, моложе Славкиной матери.
В больничной палате он узнал, что наступил другой день, а завтрак уже прошел. Но есть он все равно не мог, желудок побаливал, иногда дурнота подступала к горлу, и Славке казалось, что его сейчас вырвет. Вместо завтрака он получил укол, с трудом повернувшись на бок, чтобы обнажить и подставить под иглу мягкое место. С обедом тоже вышла задержка. Явилась дознавательница – строгая девица с роскошной русой косой, красивым тонкобровым лицом и злыми глазами. Звали её Виолетта, а отчество Славка не запомнил. Она была чем-то раздражена, торопилась, перебивала вопросами и так сумбурный Славкин рассказ, а под конец вовсе его задавила:
– А вы уверены, что вас действительно не сбивала машина? Вы же были пьяны до бессознательного состояния, как вы можете вообще что-то помнить? С какой стати тем, кто, по вашим словам, вас избил, везти вас после этого в больницу? Это же абсурд! Если вас подобрали на Шефской, то это уже другой райотдел.
И Славка внезапно понял, что красивая девушка отбывает свою нелюбимую работу, вынужденная её делать в силу каких-то веских причин, что с неё достаточно этого похода в больницу, а искать и опрашивать ещё каких-то свидетелей она категорически не желает. И, возможно, начальство поставило ей задачу: перенавесить это дело с тяжкими телесными повреждениями на следователей ГАИ или вообще соседнего района.
– А, может, меня и вправду машина сбила? – участливо предположил Славка, ему сделалось жалко девушку-дознавательницу.
– Вот видите! – сразу оживилась та, даже светло-зеленые глаза потеплели. – Давайте все с самого начала. Значит, так: у вас умерла мама, и вы, чтобы пережить стресс, решили выпить. Что вы пили?
– Водку, – Славке стало все равно: плетью обуха не перешибешь, злую бабу словом не проймешь, – купил у старухи на улице рублей за двадцать.
– А почему не в магазине? Знали ведь, что раз водка дешевая, то наверняка поддельная?
– Догадывался, – Славку игра даже развеселила слегка, хотя боль в боку была такая, что не до смеха, – на настоящую денег не хватило. И на закуску тоже. Хотел дома выпить, но не удержался. Так из горла все и высосал.
