Что-то с шелестом пронеслось над головой. Кто-то, сидя на темном прямоугольнике, летел в лунном свете, постепенно опускаясь к месту сражения. Душелов на летающем ковре.
Вокруг него коконом вспыхнуло яркое фиолетовое сияние. Ковер резко дернулся, скользнул на десяток ярдов в сторону. Сияние побледнело, сжалось в точку над головой Душелова и исчезло, одарив меня на прощание мелькающими в глазах световыми пятнышками. Я пожал плечами и пошел дальше вверх по склону.
Первые раненые уже ковыляли к госпиталю. В некотором смысле я был доволен — эта картина указывала на эффективность и стойкость командиров, сохраняющих хладнокровие в разгар схватки. Капитан просто творил чудеса.
Я услышал топот солдатских ног — несколько рот шли куда-то в темноте, и это подтвердило мое подозрение. Недавняя атака не — выла просто неудачной вылазкой тех, кто редко осмеливался действовать по ночам. (Ночная тьма всецело принадлежала Госпоже.) Каким-то образом нас сумели обойти с фланга.
— Наконец-то ты осчастливил меня своей рожей, — рявкнул Одноглазый. — Топай в хирургию. Я уже велел зажечь там лампы.
Я вымыл руки и пошел к хирургам. Врачи Госпожи вместе со мной героически принялись за дело, и я впервые за все время, что мы ей служим, почувствовал, что смогу оказать раненым реальную помощь.
Но они все поступали и поступали. Напряженность схватки продолжала нарастать, и вскоре стало очевидным, что атака мятежников в каньоне была лишь отвлекающим маневром. Эффектная драма, разыгранная Взятыми, оказалась почти бесполезной.
Рассвет уже окрасил небо, когда я, подняв голову, увидел рядом потрепанного Душелова. Он выглядел так, словно его поджарили на медленном огне, а затем обваляли в чем-то синеватом, зеленоватом и отвратительном. От него попахивало дымом.
— Начинай грузить раненых в фургоны, Костоправ, — сказал он деловым женским голосом. — Капитан уже выслал тебе десяток помощников.
Весь транспорт, включая пришедшие с юга фургоны, стоял на площадке еще выше моего госпиталя под открытым небом. Я посмотрел в ту сторону. Высокий и тощий тип с кривой шеей уже командовал возницами, разворачивающими фургоны.
— Что, накрылось сражение? — поинтересовался я. — Они застали вас врасплох, верно?
— Мы достигли большинства поставленных целей, — ответил Душелов, проигнорировав мою последнюю фразу. — Лишь одна задача осталась невыполненной. — На сей раз он выбрал низкий звучный и медлительный голос человека, привыкшего произносить речи. — Исход сражения может обернуться в любую сторону. Судить об этом пока еще слишком рано. Ваш Капитан очень упрям и стоек. Но ты все же подготовь раненых к перевозке, чтобы возможное поражение не застало вас врасплох.
Несколько фургонов уже, поскрипывая, катились в нашу сторону. Я пожал плечами, передал помощникам — распоряжение Взятого и отыскал следующего, кому требовалось мое внимание. Работая, я спросил Душелова:
— Раз исход сражения еще не определился, то почему вы не там и не громите мятежников?
— Я выполняю приказ Госпожи, Костоправ. Наши цели почти достигнуты. Медлительный и Мотылек погибли. Робкий очень тяжело ранен — Меняющий успешно завершил задуманную хитрость. Нам остается только одно — приканчивать генералов мятежников одного за другим.
Меня охватило замешательство, а противоречивые мысли, сумев добраться до языка, сорвались с него почти одновременно:
— Но разве нам не следовало попытаться разгромить их здесь?.. Ведь кампания на севере оказалась для Круга тяжелой. Сперва Загребущий, затем Шепот. Теперь Медлительный и Мотылек.
— На очереди Робкий и Твердец. Да, они били нас раз за разом, и всякий раз победа обходилась им очень дорого. — Он посмотрел вниз — по склону к нам поднимался небольшой отряд с Вороном во главе. Потом взглянул на стоянку фургонов. Повешенный уже не жестикулировал, а застыл в позе человека, который к чему-то прислушивается.
Внезапно Душелов заговорил вновь:
— Шепот пробила брешь в стенах Стужи. Крадущийся справился с предательскими менгирами на равнине Страха и приближается к пригородам Шмяка. Безликий сейчас на равнине Страха и движется к Амбарам. Говорят, вчера ночью Пакет покончил с собой в Эйде, чтобы его не захватил в плен Костоглод. Все не так уж и плохо, как кажется, Костоправ.
