А женщины стоят ой как дорого, когда выдаешь себя за представителя высшего общества.
Как — то Шед в очередной раз направился к своей потайной шкатулке и обнаружил, что она пуста.>1 Как он мог истратить такую кучу денег? На что? Ремонт «Лилии» еще не закончен. Он должен заплатить рабочим. Он должен заплатить прислуге, ухаживающей за матерью. Проклятие! Неужели он снова нищий?
Нет, не может быть. Есть ведь еще доходы от таверны.
Шед рванул по лестнице вниз, к своему рабочему денежному ящику, открыл его и с облегчением вздохнул. Все свои траты он оплачивал из шкатулки, хранившейся в спальне.
Однако что-то тут не так. В ящике должно быть гораздо больше…
— Эй, Ферт!
Двоюродный брат взглянул на него, поперхнулся и бросился за дверь. Ошеломленный, Шед побежал за ним и увидел, как Ферт исчезает в проулке. Тут горькая правда ударила ему в голову.
— Сволочь! — завопил он. — Сволочь, ворюга проклятый!
Вернувшись, Шед попытался прикинуть, на каком он свете.
Через час он велел ремонтникам закругляться. Потом, оставив свою новую служанку Лизу присматривать за таверной, начал обход поставщиков.
Ферт нагрел его капитально. Он делал закупки б кредит, а денежки прикарманивал. Шед покрывал долги, и тревога его все росла по мере истощения ресурсов. Когда в кармане осталась пара медяков, Шед вернулся в «Лилию» и начал инвентаризацию.
Слава Богу, Ферт хотя бы не продал продукты, взятые в кредит. Запасов в таверне было вдоволь.
Да, но как же быть с матерью?
За дом уже уплачено. Это плюс. Однако без обслуги старушке не обойтись. А он не мог заплатить людям жалованье. И брать ее обратно в «Лилию» тоже не хотел. Нужно продать все эти дорогие тряпки. Он выкинул на них целое состояние, а носить все равно не носил. Шед занялся подсчетами. Да. Денег, вырученных за тряпки, хватит, чтобы обеспечить мать до следующего лета.
Не будет больше ни одежды, ни женщин, ни ремонта в «Лилии»… Может, Ферт не успел еще все прокутить?
Найти Ферта оказалось нетрудно. Два дня он провел в бегах, а на третий вернулся к семье. Он надеялся, что Шед спустит ему растрату с рук. Он не знал, что имеет дело с новым Шедом.
Хозяин таверны вломился в крохотную однокомнатную квартирку двоюродного брата и с треском хлопнул дверью.
— Ферт!
Ферт заскулил. Жена и дети засыпали Шеда вопросами, но он отмахнулся от них.
— Ферт, гони монету! Все до последнего медяка!
Жена Ферта заступила ему дорогу:
— Успокойся, Каштан. В чем дело?
— Ферт! — Ферт забился в угол. — Уйди с дороги, Сэл! Он украл у меня без малого сотню лев! — Шед схватил брата и потащил к двери. — Отдавай деньги, ворюга!
— Шед!..
Кабатчик пихнул его в спину. Ферт покачнулся, упал и кубарем скатился по лестнице на целый пролет. Шед бросился за ним и швырнул его в следующий пролет.
— Пожалуйста, Шед…
— Где деньги, Ферт? Мне нужны мои деньги!
— У меня их нету, Шед. Я их потратил. Честное слово! Детишкам нужна была одежда. И кушать тоже что-то надо. Я не мог удержаться, Шед. У тебя было так много… Ты же нам родня, Шед. Ты должен был помочь нам.
Шед вышвырнул его на улицу, пнул по яйцам, потом заставил встать и начал хлестать по щекам.
— Где они. Ферт? Ты не мог потратить столько! Черт возьми, твои дети ходят в лохмотьях! Я платил тебе достаточно, чтоб ты мог их одеть. Потому что ты мне родня. Отдай деньги, которые украл!
Все больше распаляясь, Шед потащил двоюродного брата к «Лилии». Ферт стенал и молил о пощаде, но не сознавался. По прикидкам Шеда, братец обчистил его лев на пятьдесят с лишком — их вполне хватило бы, чтобы завершить ремонт таверны. Это вам не какая-то мелкая кража. Яростные удары сыпались на Ферта дождем.
Шед загнал свою жертву за «Лилию», подальше от любопытных глаз.
— А теперь, Ферт, я тебе выдам по-настоящему.
— Шед, я умоляю тебя…
— Ты обокрал меня и вдобавок врешь как сивый мерин. Я мог бы простить, если б ты воровал ради семьи. Но это не так. Говори! Или гони деньгу обратно!
Он еще раз с силой врезал Ферту. Кулаки у Шеда распухли от ударов, и гнев его начал понемногу униматься. Но Ферт внезапно раскололся:
— Я проиграл их, как последний дурак. Но я был абсолютно уверен, что выиграю. Они меня надули. Эти жулики уверяли, будто я вот-вот выиграю по-крупному, а потом приперли к стенке, и мне не оставалось ничего другого, как украсть. Иначе они убили бы меня. Я занял у Гилберта, рассказав ему, как хорошо у тебя идут дела…
