— Отлично, берем его с собой. Хешшкор, — Вита обратилась к бессмертному, — пойдем вместе.
— Рад бы, да не могу! — Бессмертный с болью в голосе развел руками. — Ты помнишь о телеграмме?
— Выбрось ее на помойку, — махнула рукой Вита. — Айанур блефовала, до Кати она так и не добралась.
— Я узнала, кто перехватил девчонку, — снова подала голос Бэла. — Это Миленион! — Она украдкой покосилась на Валенту, но та и в ус не подула, и Бэла продолжила: — Она сегодня заявилась к нам в Айфарет, и они с Айанур разговаривали. Миленион почему-то думала, что у тебя дочь, а не сын, но Айанур ей объяснила, что к чему. Тогда Миленион начала рвать на себе волосы и кричать: «Я же спокойно могла убить эту соплячку!» Не знаю, что она имела в виду…
— Зато я знаю, — перебила Вита. — О чем они еще говорили?
— Айанур сказала Миленион, что твой сын у нее и что ты, вероятно, скоро за ним придешь. И если Миленион желает, Айанур готова уступить ей право убить тебя любым понравившимся ей способом. Это я цитирую, — на всякий случай пояснила Бэла, чувствуя, что формулировки не слишком по вкусу присутствующим. — Но Миленион отказалась. Странно, она алчет твоей смерти, но почему-то предпочитает, чтобы об этом позаботился кто-нибудь другой. Она предложила Айанур тебя убить, пыталась взять с нее обещание, но та подняла ее на смех. Я, говорит, имею еще больше оснований желать гибели Виталии, чем ты; я бы хотела покончить и с ее сыном и вытравить всякую память о ней, но он, увы, бессмертен, а его посвященная ускользнула…
«Интересно, а Айанур-то меня из-за чего ненавидит? — подумала Вита. — Я с ней не знакома, посвященных ее не трогала. Насколько мне известно, у нее всего одна посвященная — Бэла, и до сих пор мы всегда ладили. С чего Айанур на меня взъелась?»
Пол под ногами дрогнул, с потолка посыпались куски штукатурки. Вита встрепенулась, ища источник опасности.
Хешшкор сжал побелевшие кулаки, не давая гневу выплеснуться разрушительной волной.
— Ну, стерва, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ну, тварь! Вытравить память, а? Ну, Айанур, сегодня твой последний день!
Бэла прикрыла рот ладонью, пугливо поглядывая на Хешшкора. Тот решительно вскочил с кресла, отбросив его к стене, провел руками вдоль своего тела, проверяя арсенал и броню. Глаза его горели нехорошим огнем.
Вита встала рядом с ним.
— Бэла, спасибо за предупреждение. Не взыщи, но тебе придется посидеть тут. Фая, останься с ней.
— В Айфарет? — почти утвердительно произнес Хешшкор.
— В Айфарет, — кивнула Вита. — И Флифа берем.
Они обнялись и исчезли в сверкающем облаке, словно пара легендарных кудесников-воителей — мать и отец, готовые перевернуть всю Вселенную ради своего ребенка.
— А я-то? — растерянно вопросила у пространства Валента.
— Ты торчи здесь и стереги Бэлу, — моментально сориентировалась Фаирата. — А у меня есть дела поважнее. Например, помочь этой милой паре. — И она тоже растаяла.
— Вот это да! — воскликнула Валента с претензией к мироустройству. — Все, значит, поперлись на дело, а мы должны скучать в чужом замке? Бэла, тебе ведь все равно, где я буду тебя стеречь — тут или в Айфарете?
— Сказать по правде, мне не все равно. — Бэла улыбнулась уголками губ. — Я бы предпочла находиться в Айфарете.
Хешшираман опустел.
Хешшкор и Вита возникли из пустоты прямо на ступенях Айфаретской цитадели.
— Барьера нет, — отметила Вита. — Что ж, если это ловушка, так и должно быть.
— Ищи Хешшвитала, — сказал бессмертный. — С Айанур я сам разберусь.
Воздух вокруг него начал электризоваться; Вита невольно отодвинулась. Хешшкор шагнул вперед и воззвал громовым голосом:
— Айанур!
Сейчас он был, как никогда, похож на грозного бога, но Вите некогда было любоваться. Она юркнула в замок мимо бессмертного и побежала по одному из коридоров.
— Хешшкор? — послышался мелодичный грудной голос, в котором сквозило замешательство. Айанур явно не ожидала появления Хешшкора. — Что ты тут делаешь?
Вместо ответа позади сверкнула вспышка, запахло озоном. Раздался вопль — Вита так и не поняла, кто кричал, голос потонул в грохоте, каменные плиты под ногами заходили ходуном. Молнии ударяли снова и снова, стены крошились. Вита забеспокоилась: как бы Виталика не завалило камнями. Пусть никакой обвал не может угрожать его жизни, но боль бессмертные чувствуют в полной мере.
