– Иных война губит, но к некоторым судьба бывает милостива!
– Война ли только!.. А чего стоит море! Всегда ли ваш «Молниеносный» будет побеждать капризы Великого залива?
– Когда корабль веду я, ему не страшны никакие бури.
– Значит, вы скоро снова отправитесь в море?
– Завтра на рассвете, сеньорита.
– Едва ступив на берег, вы снова куда-то стремитесь. Можно подумать, что земля вызывает в вас отвращение.
– Я люблю море, к тому же, оставаясь здесь, я никогда не настигну своего заклятого врага.
– Вы все время только о нем и думаете!..
– Да. Все время. И так будет всегда.
– И вы будете искать поединка с ним?
– Разумеется.
– В каких же краях?.. – спросила девушка с тревогой, не ускользнувшей от Корсара.
– Не могу сказать, сеньорита. Это не моя тайна. Мне не следует забывать о том, что не так давно вы гостили у испанцев в Веракрусе и что у вас много знакомых в Маракайбо.
Молодая фламандка с печалью взглянула на Корсара.
– Вы не доверяете мне? – спросила она.
– О нет, сеньорита! Могу ли я подозревать вас! Но я должен подчиниться законам, принятым у флибустьеров.
– Было бы очень жаль, если бы Черный Корсар усомнился во мне. Я вас знаю как человека умного и прямолинейного.
– Спасибо за лестное мнение, сеньорита.
Надев шляпу, он взял в руки плащ, но, казалось, никак не решался уйти. Стоя возле девушки, он не сводил с нее испытующего взгляда.
– Вам надо спросить меня о чем-то, кабальеро? – сказала девушка.
– Да, сеньорита.
– И это так серьезно, что вы не решаетесь?
– Пожалуй, что это так.
– Слушаю вас, кабальеро.
– Я хотел бы знать, покинете ли вы остров до моего возвращения?
– Но если покину, то что же из этого? – ответила вопросом на вопрос девушка.
– Было бы жаль, сеньорита, если бы мне не пришлось увидеть вас снова.
– Отчего же, кабальеро? – спросила она, покраснев.
– Мне трудно назвать причину, но я знаю, что был бы очень рад провести с вами еще такой же вечер, который вознаградил бы меня за муки, которые я перенес в своих скитаниях.
– Хорошо, кабальеро, если вам жаль расстаться со мной, то признаюсь, что и я не желала бы навсегда расстаться с Черным Корсаром, – сказала фламандка, потупив очи.
– Значит, вы меня дождетесь?.. – спросил радостно Корсар.
– Больше того.
– Слушаю вас, сеньорита.
– Я попросилась бы к вам в гости, на борт вашего «Молниеносного».
Корсара охватила радость, но он тут же спохватился.
– Нет… это невозможно, – сказал он твердо.
– Я буду вам мешать?
– Нет, но флибустьерам запрещено брать в плавание женщин. Правда, «Молниеносный» принадлежит мне и я волен делать на нем все, что хочу, но все же…
– Продолжайте, – сказала она печально.
– Не знаю почему, сеньорита, но мне становится не по себе, когда я вижу вас на судне. Что это: предчувствие каких-то грядущих бед, а может быть, гибели?.. Когда вы попросились ко мне на корабль, сердце мое забилось от радости, но сразу же я ощутил чувство тревоги.
– Правда? – вскричала в страхе девушка. – Неужели этот поход окажется для вас роковым?..
– Кто может заглянуть в будущее?.. Сеньорита, позвольте мне уйти. Что-то гнетет меня, хотя я и не понимаю, что это. Прощайте, и если мне вместе с моим кораблем суждено утонуть в пучинах Великого залива либо погибнуть от пули или вражеской шпаги, не забывайте Черного Корсара.
С этими словами он поспешно удалился и, не оборачиваясь, пересек сад, вышел из дому и углубился в лес, направляясь к жилищу Олоне.
18
Ненависть Черного Корсара
Утром следующего дня, как только взошло солнце и начался прилив, вся Тортуга была разбужена грохотом барабанов, звуками труб, пальбой буканьерских пистолетов и оглушительными криками флибустьеров, грузившихся на корабли. Это отправлялась в путь эскадра под командованием Олоне, Черного Корсара и Мигеля Баска.
Она состояла из восьми больших и малых кораблей, из восьмидесяти шести пушек шестнадцать находились на шхуне Олоне и двенадцать на «Молниеносном». Всего в поход отправилось шестьсот пятьдесят флибустьеров и буканьеров.
Как самый быстроходный корабль, «Молниеносный» возглавлял эскадру, выполняя одновременно роль разведчика.
На флагштоке грот-мачты развевался черный штандарт флагмана с золотой бахромой, на бизань-мачте большая красная лента – символ боевых кораблей. Остальные суда в два ряда следовали за «Молниеносным», но так, чтобы не мешать друг другу и не пересекать пути следом идущим.
