Узнав, что лоцман заметил высокие горы Ямайки, Черный Корсар, почти все время сидевший взаперти в своей каюте, поднялся на мостик.
Он все еще не избавился от необъяснимого смятения, что охватило его в тот вечер, когда его посетила молодая фламандка.
Его словно обуял бес движения. Он нервно ходил по мостику, не разговаривая ни с кем, даже со своим помощником Морганом.
Побыв с полчаса на мостике, откуда он рассеянно взирал на горы Ямайки, ясно выступавшие из моря на фоне горизонта, он спустился на палубу и вновь стал расхаживать между фок-мачтой и грот-мачтой, надвинув на лоб свою широкополую шляпу.
Осененный внезапной мыслью и словно повинуясь неодолимому влечению, он снова поднялся на полуют и остановился у борта.
Взгляд его сразу же устремился к испанскому судну, шедшему не далее чем в шестидесяти футах: насколько позволял ему длинный буксирный швартов.
Вздрогнув, он отпрянул назад, но тут же остановился. Лицо его прояснилось, а привычная бледность на миг сменилась легким румянцем.
На носу испанского корабля он увидел знакомую фигуру, облокотившуюся на лебедку. Это была молодая фламандка, одетая в длинное белое платье.
Девушка смотрела на пиратский корабль, вернее, на Черного Корсара.
Неподвижная, подперев голову рукой, она о чем-то размышляла. Черный Корсар не сделал ни единого движения. Ухватившись обеими руками за фальшборт, словно боясь упасть, он смотрел в глаза девушки.
Это гипнотическое состояние, необычайное для столь сурового человека, длилось не больше минуты. Словно устыдившись своей слабости, Корсар оторвался от фальшборта и отступил назад.
Он бросил взгляд на стоявшего в двух шагах от него рулевого, потом на паруса своего корабля и, отступив еще два шага назад, снова взглянул на молодую фламандку.
Она оставалась неподвижной. По-прежнему облокотившись на лебедку и подперев рукой русую голову, она пристально глядела на Корсара.
Командир «Молниеносного» медленно отступал назад, словно не в силах освободиться от ее чар.
По-прежнему не поворачиваясь, он поднялся на капитанский мостик и, постояв с минуту, отступил снова назад, но тут столкнулся с Морганом, окончившим свою вахту.
– Ах, извините, – сказал он, смущенно заливаясь краской.
– Вы тоже заметили, какого цвета стало солнце, сеньор? – спросил его помощник.
– Нет, а что такое?
– Посмотрите сами.
Взглянув на небо, Корсар убедился, что ослепительно блестевшее солнце теперь стало багровым, как раскаленное железо.
Обернувшись в сторону Ямайки, он увидел, что вершины гор резко выделяются на фоне неба, словно за ними разожгли яркий костер.
Тень беспокойства пробежала по лицу Корсара, и взор его обратился к испанскому кораблю, к молодой фламандке, так и не покинувшей своего места.
– Быть урагану, – сказал он глухо.
– Все говорит за это, сеньор, – ответил Морган. – Чувствуете, какой противный запах идет от моря?
– Да, и небо начинает мутнеть. А это значит, что приближается один из тех ужасных ураганов, которые так часто бушуют в районе Антил.
– Как видно, придется расстаться с нашей добычей?.. Можно дать вам совет, сеньор?
– Слушаю вас, Морган.
– Переведите половину людей на испанский корабль.
– Пожалуй, вы правы. Наши моряки огорчились бы, если б такой корабль пошел ко дну.
– А сеньору вы оставите на нем?
– Молодую фламандку!.. – сказал капитан, нахмурив брови.
– Ей будет лучше на «Молниеносном», чем на шхуне.
– Вас огорчит, если она утонет? – спросил капитан, резко обернувшись к Моргану и глядя ему в глаза.
– Ведь она может принести нам не одну тысячу пиастров.
– Ах да… верно! За нее должны заплатить выкуп.
– Прикажете перевести ее к нам, прежде чем этому помешают волны?
Ничего не ответив, Корсар снова принялся расхаживать по мостику, словно мучимый навязчивой идеей.
Походив несколько минут взад и вперед, он внезапно остановился перед Морганом и прямо спросил его:
– Верите ли вы в роковую любовь?
– Что вы имеете в виду? – спросил помощник изумленно.
– Способны ли вы беззаветно полюбить женщину?
– Должно быть, да!
– Не кажется ли вам, что влюбиться в красивую девушку страшней, чем пойти на абордаж?
– Иногда да, но известно ли вам, капитан, что говорят флибустьеры и буканьеры с Тортуги, прежде чем жениться на одной из женщин, присылаемых сюда блюстителями закона из Англии и Франции?
