— Быть мне кошкой, если это не Гашпар Кендель или сам сатана в его обличье!
И Кендель тоже узнал господина Клебе.
— Эгей, хе! — еще издали закричал он. — Старик Клебе! Ну, хоть разок будет и мне от тебя польза, старина!
Запыхавшийся, раскрасневшийся Кендель, размахивая своим посохом, сбежал по склону холма. Купец смущенно спросил:
— Уж не знаменитый ли это господин Кендель из города Белы?
— Он самый!
Купец захохотал так, что живот у него заколыхался от смеха, а глаза наполнились слезами.
— А я-то собирался для него шапку по кругу пустить! Это для богатейшего-то человека в целом мире! Теперь если у нас в Корпоне прослышат о моем милосердии, то даже грудные младенцы будут смеяться надо мной. Я для него подаяние собрать хотел! Смотрите не проговоритесь ему, не то я со стыда убегу в лес и спрячусь.
Папаша Кендель подошел и по-приятельски пожал руку Клебе.
— Вот, милый мой, ограбили меня! Проклятые разбойники угнали двух моих коняшек. Что прикажешь делать? А тут еще девочка, дорогая сестричка, у меня на шее. Над головой туча, и ночь уже близится. Хуже не придумаешь! Одна надежда была — на осла. Ведь так говорится: "Коль нету под рукой коня, сойдет и ослик для меня". И как же я обрадовался, увидев тебя. Скажи на милость, — говорю я себе, — мой старый друг Клебе!
— Вот спасибо, — обиженно заметил Клебе, — так, значит, это я и есть тот самый «ослик», который «сойдет», коль у тебя "нету под рукой коня"!
— Ну, что ты! Нет, нет! Клянусь честью. Ей-богу! Это я у чабана хотел осла раздобыть, но оказалось, что разбойники и чабана не забыли — навестили беднягу и жену умчали у него! Вернее, она сама умчалась следом за разбойниками. Везет же людям! И он, осел, еще недоволен! Погоди, от радости я все перепутал. Значит, пошел я к чабану, чтобы купить у него осла, думаю: "Коль нет коня, сойдет и ослик для меня", пусть хоть осел тянет мою тележку. А у чабана-то осла не оказалось. Вот я и обрадовался, что встретил тебя. Если тебе когда-нибудь приходилось видеть благодарного человека, то это…
— Не меня, вон кого благодари, — довольно холодно возразил господин Клебе и указал на Фабрициуса, уже вступившего в разговор с Розалией.
— Ах! Глядите-ка, да это ты, Фабрициус-младший? Здравствуй, братец. Вот это здорово! Домой возвращаешься? Понятно. Кончилось учение. Vivant vacationes! [Да здравствуют каникулы! (лат.)] Каким ты, черт тебя побери, большим стал! — И, снова повернувшись к Клебе, спросил: — Ну, так как же мы теперь?
Однако Клебе ждал распоряжений Фабрициуса.
— Первый вопрос, — сказал Фабрициус, — не согласитесь ли вы, дядюшка Кендель, оставить здесь свою тележку, пока мы из ближайшего села не пришлем за ней лошадей?
— Скорее кости свои оставлю здесь, чем тележку! — возмутился господин Кендель. — И как ты только мог это придумать?
— А что, если мы прицепим маленькую тележку к большой?
— Верно! Вот это умно. Так, по крайней мере, могут разместиться все пассажиры.
— Но что станется с лошадьми? Им-то будет куда тяжелее! А дорога теперь пойдет все время в гору!
— У меня в тележке найдется немножко овса, — весело сообщил Кендель. — Овес прибавит лошадям силенок. А если мы окажемся слишком тяжелы для них — пойдем пешочком.
— Даже если мы все пойдем пешком, то в гору лошади едва ли вытянут две телеги, даже порожние, — с беспокойством в голосе возразил Клебе. — Коняшкам уже по четырнадцати годков, а гнедой еще и на ноги слаб…
Клебе, Фабрициус и в особенности корпонский купец, старавшийся подольститься к богачу Кенделю, сообщили ему, перейдя на венгерский язык, что пассажиры не очень-то горят желанием идти пешком и потому нужно обходиться с ними осторожнее, не доводить дело до открытого бунта: ведь они уплатили за проезд в повозке, и правила предусматривают, что в пути можно заставить идти пешком рядом с повозкой не больше одного из пассажиров.
Однако Кендель пренебрежительно прищелкнул пальцами и отвечал им тоже по-венгерски:
— Чепуха! Ви не уметь управлять чернью. Если ей что-то не нравился, надо придумывай другое, что еще больше не будет ей понравится. И тогда она будет примириться с первым. Например, сейчас ей не нравился, если ходить пешком должны четверо. А мы тогда будем говорить, что на крутой подъем надо будет еще толкать телега, и тогда всем нравиться просто ходить пешком, но не толкать телега в гору…
