— А можно для начала узнать, чем занимается ваша фирма? — спросил я, перехватывая инициативу разговора. — Или это коммерческий секрет?
— Никакого секрета, — Петр пожал печами. — Мы — торговые посредники. Знаете, раньше, да и сейчас еще остались, так называемые челноки. Люди, которые ездят в Турцию, Китай, привозят оттуда дешевые вещи и продают на рынках. Мы занимаемся тем же, только в более крупных масштабах. Дешевые вещи раскупаются быстрее, чем дорогие, хотя у них качество немного хуже, конечно.
— Ясно, — кивнул я. Обычное дело — мелкие торгаши. Я достал распечатку фотографии, сделанной Ксюшей в подъезде дома Петра. Костик хорошо постарался, глядя на эту фотографию трудно сказать, где именно производилась съемка. На данный момент я не хотел раскрывать Петру — все свои, как это говорится, козыри, которых, кстати, у меня практически не было.
— Вот этот человек вам знаком? — я подал фотографию Петру.
Тот с минуту рассматривал незнакомца.
— Пару раз видел его в нашем дворе. А кто это?
— Пока не знаю. Тогда посмотрите еще вот на эту фотографию, — я подал ему листок с распечаткой о Николае Степанове.
Этого типа Петр узнал сразу.
— Николай? — брови Петра взметнулись вверх.
— Вы его знаете?
— Брат моей жены. А он здесь причем? Он же сидит в тюрьме!
— Недавно вышел на свободу за хорошее поведение. Значит, он — ваш родственник?
— Номинально — да. Но фактически — я с ним мало контактировал и практически не знаю. Это он за мной следит? — Петр, наконец-то, обратил внимание на остальную распечатку.
— В общем-то да, — сказал я. — Так что на счет похищения можете быть спокойны.
— Странно, но я думаю, что пока еще нет. Зачем он за мной следит?
— Пока не знаю. Вы точно не знаете этого человека? — я еще раз обратил внимание на фотографию незнакомца.
— Первый раз повстречал позавчера.
— Что ж, придется выяснять другим путем, — вздохнул я и поднялся со стула. Больше у меня к Петру вопросов не было. Хотя общих вопросов оставалось еще много.
Осталось только выяснить, что нужно Николаю и его сообщникам и дело можно считать закрытым. Если он брат жены Петра, и если он хочет что-то от них, зачем разводить такую конспирацию? Можно ведь решить проблемы по семейному, как говорится. Или, все-таки, что-то неладно в королевстве датском?
— Кстати, — уже остановившись в дверях, спросил я, — а Николай Степанов за что в тюрьму сел? Если, конечно, не секрет?
— Разве это относится к делу?
— Может пригодиться.
— Думаю, уже не пригодится. Вы сделали свое дело, больше я не нуждаюсь в ваших услугах.
Фраза, брошенная Петром оказалась более чем неожиданной. То, что дело завершено, я лично сомневался. С другой стороны — если дело здесь чисто семейное, мне вовсе не хотелось в него вникать, потому что влезать в семейный скандал по любому означает остаться виноватым.
Мне надо было посоветоваться, потому я побрел в редакцию. Наш мудрый главред наверняка сможет что-нибудь посоветовать. Но…
Но, как можно догадаться, до редакции я так и не дошел. Потому что перейдя дорогу и свернув с Майской на Астраханский проспект, где, кстати, накануне, сам я сторожил клиента, тут же заметил знакомый автомобиль. До конца рабочего дня оставалось еще прилично времени. Собственно, день только начинался. Не думаю, что Николай Степанов с компанией дежурят тут целый день, ожидая выхода Петра. Значит, они пасли меня.
Первым делом решил исчезнуть с их глаз, авось не заметят. Но потом подумал: «Какого черта! Мне ли прятаться?» И пошел прямиком к автомобилю.
Когда подошел практически вплотную, переднее пассажирское окошко открылось и оттуда выглянул Николай Степанов собственной персоной. Сейчас он сидел на переднем пассажирском сидении.
— Дать прикурить? — растянул он губы в улыбке. Не сказал бы, что Николай в этот момент излучал доброту.
— На самом деле я не курю, — хмыкнул я. — Тот раз был всего лишь трюком. Но поговорить бы мне с вами, Николай, не мешало бы, это точно.
— Поговорить хочешь? Но хочу ли этого я?
Я промолчал. Пусть решает сам. Мне без разницы. Если не захочет пойти на разговор, мне же легче. Перед главредом отчитаюсь, что задание выполнено, клиент доволен. Правда, Ксюша будет весьма разочарована. Она с самого начала неумело скрывала, что эту историю ей хочется записать на бумаге и сдать в журнал. А тут так буднично все кончилось…
