Николай пригнулся и почти в открытую, показывая свою спину, побежал вдоль укрытия. Упал и тут же развернулся на животе, сползая вниз.
Безари с товарищем непрерывными очередями крошили камни, провожая Николая, но тот уже двигался в обратном направлении, на прежнее место, откуда так удачно сбил двух боевиков. И с той же точки прицельными выстрелами успокоил последнего боевика Безари.
Вот теперь они остались вдвоем.
Николай проделал прежний маневр, направляя Безари по ложному пути, а когда скрылся за пластом, продолжил подниматься.
Безари ждал его внизу и ничего не понял, когда сверху на него обрушилось крепкое тело. Живой клубок прокатился по каменистому откосу.
Сильный Безари сумел оттолкнуть нападавшего и встать. Но автомата не было. Он лежал в нескольких шагах от него.
Сейчас бандит видел глаза противника – карие, почти черные. Переносица и щеки, посеченные острыми осколками камней, кровоточили; кожа на руках не пузырилась буграми мышц.
Бесстрашно сближаясь с коренастым таджиком, Кавлис нанес ему сильный удар в переносицу. Шагнув вперед, отклоняя тело назад, послал мощный удар ногой в грудь.
Николай «пробил» Безари. Натренированный взгляд майора никогда не смотрел в точку удара, он проникал дальше; в данном случае он как бы смотрел за спину противника, и нога послушно и глубоко ушла в нужную точку.
Безари, тяжело охнув, согнулся пополам и по инерции отступил на пару шагов. Кавлис снова оказался рядом. Удар рукой в левый висок, в то время как глаза смотрят на правый. Голова Безари дернулась, и он грузно опустился на колени. Рука наконец-то добралась до кобуры. Вставая, он потянул клапан.
– Отстрелю руку, – пообещал Кавлис, стоя от Безари в двух шагах и отступая еще на один. Теперь его ладонь сжимала рукоятку пистолета. Ствол на уровне глаз.
Таджик отдернул руку от кобуры.
– К машине! – приказал майор.
Безари не тронулся с места.
Николай, не колеблясь, прострелил ему плечо.
– К машине!
Таджик схватился за руку и стал медленно опускаться.
Кавлис поднял его на ноги, прострелив вторую руку.
– К машине!
Безари попятился.
– Бегом, сука!
Николай гнал полевого командира, стреляя тому под ноги. Безари кинулся было к уцелевшей «Ниве», но его, словно вожжами, подхлестнула очередная пуля, пробившая левую руку.
Он остановился в двух шагах от горящей машины, когда позади раздалась команда «стой!», и повернулся к Кавлису. Глаза бандита источали страх. Человек, который стоял перед ним, оказался невероятно сильным. И сила была в его смелости.
Безари предчувствовал свой конец, но у него не хватило решимости уйти из жизни достойно. Кровь сильными толчками уходила из ран, ее потеря лишала его последних сил – физических и моральных. Он боялся потерять сознание, ибо знал, что это навсегда.
Кавлис не мешкал. Сейчас он поставит заключительную точку – без дешевого финала, без пустой обвинительной речи.
Майор стремительно шагнул к Безари, отрывая от земли опорную ногу. Другой ногой, в стиле Ремеза, ударил полевого командира в грудь.
Тело Безари ударилось о дверцу переделанной под открытый джип «Нивы». Какой-то миг он балансировал на спине. Раскаленный металл жег поясницу. Безари невольно дернулся и повалился в салон, в самое пекло.
Ноздри Кавлиса затрепетали, лицо сотрясалось в нервных гримасах.
Безари отчаянно пытался выбраться из горящей машины. Горела его борода, головной убор. Простреленные руки отказывались служить. Свинец в них жег его больнее, чем огонь, который пузырями вздымал кожу на его лице, сушил глаза.
Издав предсмертный рык, Безари уронил голову на грудь.
Николай, продолжая смотреть на горящее тело, вложил пистолет Ремеза в кобуру.
«Пикник без шашлыка – это не пикник».
Кавлис, как бы соглашаясь с Алексеем, тихо произнес:
– Пусть птицы порадуются жареному мясу.
Он отошел на несколько шагов и устало опустился на землю.
Со смертью Безари душа майора спецназа освободилась от чувства неудовлетворенности, мучавшего его. На прощанье оно улыбнулось глазами Алексея Ремеза.
Все правильно, размышлял он. Все сделано правильно.
Николай просидел довольно долго. Печальный взгляд зацепился за трещину в скале и, кроме этой чернеющей щели, не видел ничего вокруг. Лишь когда до него долетел звук работающего двигателя, он перевел взгляд на дорогу.
