Была также отснята беседа корреспондента с главврачом клиники.
Скороходова шагнула навстречу полному, солидному мужчине и представилась:
– Валентина Скороходова, режиссер.
– Блинов Юрий Иванович, – пробасил тот.
– Очень приятно, Юрий Иванович. Начало передачи мы уже сняли. Вот несколько вопросов, которые в ходе беседы вам задаст корреспондент. – Режиссер протянула Блинову лист бумаги, поправив высокую прическу. – Ознакомьтесь, чтобы какой-либо вопрос не застал вас врасплох. Основную часть мы решили провести непрерывной съемкой, минимум монтажа, что в целом выгодно скажется на всей передаче. Как вы считаете?
Блинов одобрительно кивнул, погрузившись в чтение. Скороходова продолжила:
– Мать Володи Терехова, о которой со мной говорил ваш помощник, – единственная женщина в палате. Вторая койка слева. Зинаида Александровна. Вопросы вам понятны, Юрий Иванович?
– Да.
– Отлично. Сейчас мы нанесем немного грима на ваше лицо, подкрасим губы и...
Бригадир нахмурился.
– Это еще зачем? Я поводов не давал.
– Так нужно, совсем немного пудры. Чтобы лицо не выглядело жирным.
Скороходова прикусила язык, снизу вверх глядя на раскормленную физиономию Блинова. И быстро поправилась:
– Кожа лица. Жирной.
– Хорошо, давайте.
Елена попросила Блинова присесть. Он опустился на стул. Снова замелькала кисточка в руках девушки. Подкрашивать губы он категорически запретил.
– Тогда покусайте их, – предложила девушка, – вот так. Иначе губы не будут выделяться, сольются с кожей лица. Оно будет похоже на маску.
Уже вторую неделю кусаю, подумал Блинов. Докусался. В кино снимаюсь – название «Маска», пудрюсь. Надо было начало заснять, когда я на гранате лежал: спасал, мол, наш герой универмаг от взрыва. И ни в какую не хотел вставать! Еле-еле оторвали от пола и насильно выбросили в коридор. Но наш герой изловчился, подцепил гранату ворсистым джемпером и уже в коридоре вторично бросился на нее своей широкой спиной. Он не был уверен в надежности канадских взрывозащитных костюмов саперов – наши, российские (несуществующие) куда лучше.
В захватывающий сюжет вклинился чей-то голос:
– Юрий Иванович... Алло, Юрий Иванович. С вами все в порядке?
– А?.. Да, пять минут, полет нормальный.
Валентина улыбнулась шутке местного авторитета.
– Если вы готовы, начнем. Заходите в палату, не очень продолжительный взгляд на больных, общее приветствие. Затем инициатива переходит к репортеру. Я буду стоять за камерой и дам вам знать, когда нужно смотреть на репортера, когда в объектив камеры. Я пошла. Ассистент подскажет, когда вам войти.
Прошла минута, не больше, и Блинов шагнул в палату.
Непродолжительного взгляда не получилось. Бригадир прирос к полу. Он увидел то, что не смог представить себе во время разговора с Шевцовым. Глаза подолгу задерживались на каждом искалеченном. И его, Блинова, в эту палату тоже бросило взрывной волной от учебной гранаты. И контузило. Факт, что контузило.
Тяжело шагнув, он протянул руку парню без ноги.
– Юра.
– Олег. Очень приятно.
Снова шаг.
– Юра.
– Тезки. Тоже Юра.
– Слава. Очень приятно...
Режиссер морщилась за спиной оператора, который неотступно следовал с камерой за Блиновым. Что он делает?! И вдруг поняла, что так даже лучше. Да, бесспорно, это здорово. Если камера передаст выражение лица Блинова, чувства, которые несомненно захватили его, – передача будет обречена на успех.
Володе Терехову бригадир протянул левую руку, чтобы парню было удобнее, – правой у того не было. Рукопожатие получилось крепким. Он присел на кровать, вплотную к парализованным ногам. Кашлянув в кулак, Блинов посмотрел на мать Терехова. Она была старше Юры всего на два-три года.
– Зинаида Александровна, у нас все готово к отправке Володи в мюнхенскую клинику. Спортивное общество «Маяк» выделило необходимую для операции сумму. Вы также можете поехать с сыном, все расходы мы берем на себя.
Женщина качала головой и плакала. Если она сомневалась в честности тех двух парней, то Блинову поверила сразу...
Наступила нежелательная пауза. На помощь Блинову подоспел репортер, впервые с появления бригадира в палате открывший рот.
