– Сегодня, кстати, говорят, новые песни будет петь, – осторожно встрял в разговор парень в свитере.
– Очень может быть. У него периоды такие бывают – как из короба все валится. А потом – словно засыпает. На полгода, на год.
Огурцов затянулся беломориной.
– Да бухает он, а не засыпает, – хмыкнул Полянский. – Бухает, как черт, натурально. Откуда только здоровья столько?..
– Пьет сильно? – засверкав глазами, с интересом спросил джинсовый.
– Ну да. Еще как. Вам и не снилось.
– Да нам-то что? – с подчеркнутым презрением в голосе откликнулся парень в свитере.
– Ну, конечно. Вам-то что? Действительно... – Полянский посмотрел на облупленную краску потолка. – А может быть, у вас пыхнуть есть, господа? – спросил он после короткой общей паузы.
Ребятки переглянулись.
– Мы НЕ ПЫХАЕМ, – быстро сказал парень в джинсовой куртке и недоверчиво глянул на Полянского. – Мы ПРОСТО послушать пришли.
– Пионеры, – скучно отрезюмировал Полянский, обращаясь к Огурцову. – Ни тебе выпить, ни тебе пыхнуть.
То, о чем подумали ребятишки, было яснее ясного. За стукачей держат.
Похоже, о том же подумал и Огурцов, потому как ухмыльнулся.
– Прямо, как Ленин, – заметил он.
– Ну, раз вы не пьете и не пыхаете, господа хорошие, – сказал Полянский, – то не обессудьте. Где там наша сумка заветная?
К концу концерта на кухне уже было не протолкнуться. Малолетних непьющих хиппи вытеснили настоящие матерые ценители русского рока.
Малолетние непьющие хиппи вышли на улицу.
– Ну, как тебе? – спросил Костя-зверь, высокий, самый старший из троицы малолетних непьющих хиппи, у Юрки Мишунина – бас-гитариста группы «Кривое зеркало», известной в узких кругах Веселого поселка. Костя-зверь играл в этой группе на барабанах, а Дима-дохлый, третий в компании малолетних непьющих хиппи, – на гитаре.
– Говно, – сказал Мишунин. – Мы круче.
– Это ясно, – протянул Костя-зверь. – Только, как бы раскрутиться?
– А черт его знает. Лекову этому повезло просто. Оказался, как говорят, в нужное время в нужном месте.
– Да-а... Везет же некоторым. А мы – что? Так и будем по подвалам колбаситься?
Дима-дохлый тяжело вздохнул. Осенний призыв на полную катушку идет. Со дня на день могут повесточку принести – очередную. Уже не раз приносили бумажки эти отвратительные – но удавалось как-то и Костьке, и Юрке и Димке не входить в прямой контакт с эмиссарами районных военкоматов. Но ведь это дело случая. Могут и выследить. Сунуть в руки, заставить расписаться... Могут и просто на улице прихватить. И все – тогда прощай рок-н-ролл. На два года в армию. Два года – это же целая жизнь. Все за два года изменится, мода другая придет, девчонки знакомые замуж повыскакивают. Все с нуля начинать придется. Да ладно – девчонки. А если в Афган загребут – что тогда?
– Не будем мы по подвалам, – продолжил Мишунин. – Мы всех их уберем. И Лекова этого, и Григоровича, и весь рок-клуб замшелый. Главное – дело делать. Не падать духом. Точно, Костька?
– Точняк, – ответил Костя-зверь. – Прорвемся, ребята.
– Ну как тебе? – спросил Лео Маркизу, сосредоточенно продавливая пробку внутрь бутылки.
– А что, ништяк. – Маркизу качнуло. – Ох, и накурено тут, дышать нечем.
– Щас поправимся, – пробурчал Лео.
– На, не мудохайся. – Маркиза протянула ему ключ. – Блин! – взъярилась она вдруг на высокого светловолосого бородача. – Смотреть надо. На ногу мне наступил. – Слышь, Лео. Что за хрень сегодня, не врублюсь. С утра уже в пятый раз на ногу мне наступают. На левую.
– Пардон, – сказал было Царев, но Маркиза уже, похоже, забыла о нем.
– Не, ну ты скажи мне, в самом деле, ты в таких делах сечешь, что за хрень? – допытывалась она у Лео.
– Карма это, – замогильным голосом отозвался тот. – Держи. – Он протянул ей бутылку. – Скорректируй.
– Чего скорректировать? – не поняла Маркиза.
– Ее.
– Кого «ее»?
– Карму, – выдержав паузу, торжественно возгласил Лео. Маркиза фыркнула.
– Да пошел ты.
Лео сделал глоток из бутылки, словно желая проверить, хорошо ли он пропихнул пробку. Проверкой он был удовлетворен и хотел было протянуть бутылку Маркизе, но замер, пристально глядя ей в лицо.
– Вот видишь, – через несколько секунд произнес он назидательно. – А ты говоришь – «пошел»... Захотела – и скорректировалось ведь!
