Лук с приготовленной заранее стрелой мешал двигаться быстрее, но охотник не собирался убирать оружие. Напавшего на него наэрца Тенро не видел, но знал, что тот не мог далеко уйти.
Так оно и оказалось.
Когда фигура сына леса мелькнула между древесных стволов, Тенро усилием обеих рук натянул тетиву и, едва оперение стрелы оказалось рядом с его лицом, разжал пальцы.
Наэрец резко вильнул в сторону, словно у него на затылке находилась еще одна пара глаз, и выстрел пропал впустую.
Но, меняя направление движения, сын леса вынужден был замедлить шаг, чем и воспользовался следовавший за ним по пятам волк. Поджарое тело хищника растянулось в стремительном прыжке, и Ар вцепился клыками в зеленый плащ наэрца.
От резкого рывка, беглец едва не упал и устоял только благодаря тому, что ухватился рукой за низко свисающую ветвь.
Тенро выстрелил вновь, но стрела срикошетила от острого бронированного наплечника, оставив после себя глубокий след, да почти мгновенно угасший сноп искр.
Толчок от выстрела и одновременный рывок волка едва не лишили наэрца равновесия, но ткань его плаща не выдержала волчьих клыков и с треском порвалась, возвращая своему обладателю свободу движения, чем тот незамедлительно и воспользовался, выхватив длинный кинжал.
Воин Леса замахнулся на готовящегося к прыжку волка, но Тенро оказался быстрее — пусть он и целился в незащищенную шею противника, но, попав в гарду ринувшегося в сторону Ара клинка, не остался разочарованным.
Стрела ударила в украшенную янтарем рукоять и, спустя менее одного удара сердца, в руку наэрца вцепился волк. Не растерявшийся воин ловко перехватил кинжал левой рукой, но так и не успел пронзить им тело хищника — подошедший на расстояние десяти шагов Тенро с кривой ухмылкой прицелился точно в сокрытое капюшоном лицо.
— Ар, отпусти, — тихо произнес охотник, и ему пришлось повторить приказ прежде, чем волк соизволил выпустить добычу.
Клыки хищника не смогли сильно повредить руке наэрца — спасла плотная кожаная перчатка и наруч, но, тем не менее, по пальцам сына Леса струилась кровь, такая же красная, как и у людей.
— Бросай, — потребовал Тенро, не сводя глаз с темного овала лица под глубоким капюшоном.
Кинжал наэрца с глухим звуком упал в траву, а сам он медленно развел руки, открытыми ладонями к охотнику.
— Все так же хорошо стреляешь, «стириат леар», — капюшон едва заметно качнулся в сторону стрелы, застрявшей в сочленении доспеха между грудью и предплечьем. — Ты позволишь? — Руки пленника едва заметно сместились к капюшону.
— Только медленно, — кивнул Тенро, чувствуя, как немеет от усталости рука, удерживающая тетиву — все-таки новый лук оказался слишком мощным для долгого прицеливания.
Бывший разведчик уже всерьез задумывался над тем, не разжать ли пальцы и не отправить ли неудавшегося убийцу к духам Леса, которых так чтит его народ, но слова наэрца заинтриговали охотника. Откуда тот знал, что Тенро служил в «черных стрелах», ведь татуировка на руке сейчас была надежно скрыта под одеждой?
— Ты можешь опустить оружие, — наэрец, как ему и велели, медленно снял капюшон и Тенро встретился взглядом с его золотистыми большими глазами, насмешливо смотрящими на стрелка.
Выглянувшее из-за ветвей солнце озарило камни янтаря, украшающие длинные волосы пленника и Тенро сразу же отметил длинный шрам, пересекающий немного вытянутое, с правильными чертами лицо.
Улыбнувшись, сын Леса произнес:
— Когда мы нашли тело того человека, с которым вы вместе сбежали, то подумали, что духи убили его, а тебя забрали с собой. Но, как я вижу, светлые небеса благоволят тебе, убийца.
— Кто из нас еще убийца, — несмотря на прошедшие годы, Тэнро вспомнил лицо наэрца, что сейчас стоял перед ним.
Его звали Лаэррэ, именно он с отрядом пришел на помощь отбивающимся от измененных сородичам и, по иронии судьбы, объединившихся с ними людей. В тот день выжили немногие.
Когда Лаэррэ со своими воинами вышел к холму, из оборонявшихся осталось лишь четверо — криан Шиллэ, Тенро со Свеном, да старый ветеран-пехотинец, чьего имени они так и не успели спросить.
