Билл смеется – хрипло, заразительно, искренне ржет над моими словами. Моей глупостью.
– Ты скоро поймешь, когда тоже станешь бывшим. Век агента короткий – если его не убьют в подворотне раньше, не скушает какая-нибудь тварюга, то прикончит система чуть позже. А если не прикончит система, то доконают воспоминания. Ты ведь их не забыл, верно, сука? Ни одной своей жертвы не забыл? Вот и я не забыл. Так пусть в аду их души поглумятся над моей!
Он запрокидывает голову и хохочет, тычет в воздух пальцем, пока я не выжимаю скобу спускового крючка. Еще и еще раз. И еще раз, когда тело плюхается в воду.
Потом я долго стою и смотрю, как качается в волнах убитый Билл Шифр, раскинув руки. Бывший агент Тайной Канцелярии, застреленный действующим агентом Тайной Канцелярии.
– Ты идешь? – подал голос Трофимов. – Или решил остаться?
Инга улыбнулась снизу и стала больше похожа на женщину. Но ненадолго.
– Или уже кое-что взыграло? – поинтересовалась она, недвусмысленно намекая на то, что Ган струсил.
– Куда уж мне, смелая дама, до вас, – огрызнулся тот и спрыгнул в лодку.
Он отвязал моторный бот от каната и сел на второе сиденье, рядом с Натуралистом, затылком чувствуя насмешливый взгляд Инги, расположившейся позади. Оттолкнулись веслом от борта баржи, лопасти вгрызлись в воду, вспенили ее, лодка качнулась и вытянулась носом по направлению к укрытому туманом лайнеру. Движок плавно набирал обороты, урчал, и это убаюкивало, действовало похлеще любого успокоительного. Приключение началось.
Расстояние между моторной лодкой и баржей с танкером постепенно увеличивалось. Все еще были заметны застывшие фигуры на борту – Адмирал со свитой. Даже не видя отсюда выражение их лиц, можно было без труда угадать, как напряженно смотрит глава Черноморья им вслед, переживает за людей, отправленных в неизвестность, за благополучный исход мероприятия. Лодка рассекала водную гладь, как остро заточенный нож – подтаявшее масло. Движок работал исправно, мерно стрекотал, слегка раскачивая и разгоняя плавсредство.
Дождь затянул свою песню, капли падали редко, барабанили по плащам с капюшонами и по лысине Тихона, вспухали пузырями на воде за кормой. Все вжались в лодку, кроме здоровяка, который, наоборот, расправил плечи и сидел неподвижно впереди вместе с китайцем Митей. Так он казался еще больше по сравнению с остальными, возвышался, как скала, молчаливая и грозная. «Ну, если будут стрелять с лайнера, то хоть эта туша на какое-то время прикроет», – не без злорадства отметил про себя Ган. Митя также сидел неподвижно, глядя прямо перед собой и держась рукой за борт. На пальцах были вытатуированы змейки, всего пять, на каждом по одной – атакующие непонятное нечто, отдаленно напоминающего человека в огромном скафандре. «Ну и парочка».
Небо хмурилось сильнее, будто пытаясь удержать команду от этого похода. Граница тумана приближалась. Ничто не было ему страшно – ни дождь, ни ветер. Мгла жила своей жизнью, поселившись возле Черноморья давно, ее природа была неясна. Хорошо хоть, неба туман не закрывал, а то без солнечного света совсем стухли бы черноморцы. Серый полог висел, то немного приближаясь к колонии, то удаляясь, но на танкер с баржей пока не покушался.
За бортом плеснуло. Ган всмотрелся – полутораметровая рыба потерлась еле заметно о дно лодки, вынырнула с другой стороны, на секунду показала свою голову над водой, словно присматриваясь к ним. Задвигались усики на морде. Рыба как рыба, а не то страшилище, с которым он встретился на подводной ферме. Черные глаза-бусины глянули, не нашли ничего интересного в лодке. А может, она просто решила, что люди ей не по зубам, не стала связываться. Махнула хвостом и ушла на глубину.
– Слышал, в Улье говорили, – зашептал неожиданно Натуралист над ухом, Ган аж вздрогнул, – что те, кто остался на лайнере, стали поклоняться божку подводному. Культ основали, все дела. Мол, спало все это время чудовище по имени Тергос на дне моря, а люди его разбудили на свою голову.
Мужчина нахмурился. Самое то сейчас – байки травить жуткие о месте, куда они направляются. Но прерывать отчего-то не стал.
