— Драпай, драпай, ваши благородия! — истошно закричал один из донцов. — Красные валят!
Борис поднял карабин, но окружавшие казаки заслоняли от него цель, не давали развернуться, а с верхнего конца улицы катились галопом под горку кавалеристы в буденновках.
— Ходу, ходу! — кричал Алымов, но плотная толпа казаков, растерянно топчась на месте, гасила всякое движение, офицеры увязли в ней, как в болоте, да бежать уже было и некуда — с одной стороны катила красная конница, а с другой — хлестал уже не один пулемет.
Красные наехали на толпу, тесня казаков конями. Борис передернул затвор карабина, но соседний казак уставился на него огромными, от ужаса желтыми глазами и вырвал из рук оружие, рявкнув:
— С ума сошел, золотопогонник! Тут тебя и кончат!
— Можно подумать, тебя пожалеют! — огрызнулся Борис.
— А что они мне сделают? Мы люди простые, — ответил казак и испуганно перекрестился.
Толпа становилась все больше — красные сгоняли в одну кучу не успевших погрузиться на корабли.
Борис нашел Алымова и пробился к нему.
Красные, тесня конями и охаживая крайних плетями, погнали все это человеческое стадо вниз, к морю. Скоро, приподнявшись на цыпочки и взглянув над головами соседей, Борис увидел бухту и спешно уходящие от берега последние пароходы. У самой пристани красные артиллеристы снимали с передков и устанавливали в боевое положение трехдюймовое орудие. Возле горизонта виднелись силуэты торопливо удирающих английских крейсеров.
Борис злобно сплюнул.
— Сволочи союзнички! — проговорил Алымов, перехватив его взгляд.
Красные, подогнав толпу пленных к краю дебаркадера, спешились, поставили пулемет, направили его на толпу и занялись какими-то непонятными приготовлениями. Спустя несколько минут смысл их действий стал ясен, и над толпой поднялся глухой стон ужаса.
— Что же они делают? — пробормотал сосед Бориса, тот самый казак с белыми от страха глазами.
— В море топить будут, — прошептал Алымов одними губами, — патронов им на нас жалко. Вот попали-то мы, Борис. А все ты, захотел перед сестрицей себя героем показать!
— Что-то я вас, штабс-капитан, не узнаю, — угрюмо ответил Борис. — Нечего причитать, снявши голову по волосам не плачут.
Сбоку дебаркадера притулилась старая проржавевшая баржа. С ней-то и были связаны приготовления красных. Распоряжался красноармейцами командир в папахе с красной лентой и ладно пригнанном кожушке, отороченном мерлушкой.
— Завальнюк! — крикнул он зычно.
И тотчас явился на зов сутулый детина с мотком веревки. Он деловито размотал веревку, оглянулся на толпу, прикинул что-то, причем работа мысли явственно отразилась в его глазах, затем взял принесенный с веревкой топор, примерился и начал рубить веревку на равные куски.
— Однако коротко будет, — озабоченно произнес маленький белобрысый красноармеец, суетясь вокруг.
— Не будет, — Завальнюк прервал свою работу и оглянулся на безмолвную толпу, — а ты не мешай, отойди от света-то, не засти… И от такого будничного его разговора толпа пленных пришла в еще больший ужас, потому что поверила в реальность происходящего.
— Вона что, — выдохнул дюжий казак справа от Бориса, — вона как дураков учат.
И, перехватив недоуменный взгляд Алымова, пояснил:
— Давеча агитатор к нам приходил от красных, листовки принес. А в них сказано, что, мол, братья казаки, бросайте оружие, выходите сдаваться, ничего, мол, вам не будет, отпустят домой, — он покопался в кармане, — нет, потерял я ее где-то, листовку эту. А сегодня чуем — дело плохо, мы и поперли как бараны сдаваться, оружие бросили. А они, значит, вон что задумали… Чуяло мое сердце, что наврут, уж больно подлый агитатор был… чернявенький, глазки бегают. Его бы за ноги да головой об стенку… А наши дурни уши развесили: войне конец! Амнистия будет! Вот и дождались…
Красноармейцы принесли откуда-то две широкие доски и положили их в качестве сходней с пристани на баржу. Четверо встали по бокам сходней: двое на барже, двое на пристани. Завальнюк закончил свое дело, и командир закричал зычно:
— Выходи по двое, казаки!
Бах! — раздался выстрел в центре толпы. Красноармейцы мгновенно вскинули винтовки. Бах! — еще выстрел. Но никто из красных не пострадал.
