В назначенное время возле служебного входа ресторана «Ливадия» появился тот же щеголеватый поручик. Воровато оглядываясь, он прошел мимо двери. Дверь приоткрылась, и показавшаяся рука втащила офицера внутрь.
Товарищ Макар приложил палец к губам и прошептал:
— Тише, Павлик! Здесь есть один сочувствующий, он постоит на стреме, мы можем поговорить.
— Ты с ума сошел, — прошипел поручик, — что у тебя стряслось?
— Не кипятись, Павлик. Дела паршивые: комитет провалился, половина убита, половина арестована.
— А ты что будешь делать?
— Я чудом убежал, придется переходить на нелегалку. Я думаю уйти в горы к зеленым, буду создавать партизанскую армию, оно вернее: в городе народ ненадежный, предатель на предателе. Я к тебе для того пришел, чтобы ты знал: могут тебя начать обо мне расспрашивать, ты должен быть к этому готов. А может, тебе лучше вместе со мной, в горы?
— В горы всегда успеется. Пока я могу доставать военные сводки, надо за мое место держаться. Ты, однако, зря к гостинице пришел. Нас могли там увидеть с тобой.
— Я тебя должен был предупредить. Как ты будешь на мой счет оправдываться? Брось ты все, рванем в горы к партизанам! Черт с ними, со сводками!
— Еще у меня одна мысль есть. Хорошо бы теракт провести. Убрать генерала Слащова — больно, сволочь, удачливый… Считай, на нем одном перешейки держатся.
— Сложно будет, я людей растерял. Но мысль хорошая, обдумать надо. Что будешь про меня генералу своему говорить?
— Ладно, оправдаюсь как-нибудь. Май-Маевский очень мне доверяет, я смогу в чем угодно его убедить.
— Ну смотри, Павлик, как знаешь. Мне пора уходить, нужно еще до квартиры добраться, где ночевать буду.
— Надежная квартира? — забеспокоился брат. — Не могут тебя там ждать друзья из контрразведки?
— Не волнуйся, про эту квартиру никто не знает, даже тебе не скажу, — усмехнулся товарищ Макар. — Завтра выберусь из города, найду зеленых, возле Балаклавы, я знаю, отряд базируется, потом вернусь. Связь будем держать по резервному варианту.
С этими словами товарищ Макар пожал щеголеватому поручику руку, выскользнул за дверь и растворился в быстро сгущающихся сумерках.
На следующее утро генерал-лейтенант Май-Маевский, кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени, кавалер ордена Британской империи, кавалер целого ряда других орденов, английский лорд, сидел на веранде гостиницы «Кист» и читал Диккенса. В недавнем прошлом победоносный военачальник, командующий Добровольческой армией, после поражения под Орлом он был отстранен Деникиным от командования и жил в Севастополе, вдалеке от театра военных действий, больно переживая свою вынужденную бездеятельность.
Рядом с ним стоял, ожидая приказа, его адъютант Павел Макаров.
— Павел Васильевич, присядьте, — генерал указал адъютанту на легкий плетеный стул, — наливайте коньяк.
— Простите, Владимир Зенонович, я так рано не пью.
— А я — пью, — горько усмехнулся генерал, подливая себе из довоенной шустовской бутылки. — Павел Васильевич, вы ведь по-английски не читаете?
— Нет, Владимир Зенонович, не было возможности научиться.
— Жаль, жаль. Я иногда думаю, что из всей мировой литературы только и стоит читать Диккенса… Но ведь вы, по-моему, вообще к чтению не слишком склонны?
— Да, Владимир Зенонович, так сложилась жизнь, столько было разных насущных забот, что было не до чтения. Я думаю, это мне простительно: сколько уж лет я на фронте, родительское имение разграблено…
— Да, ведь вы мне, помнится, рассказывали, что у вас имение есть под Рязанью и что отец ваш служил начальником Сызрань-Вяземских железных дорог…
— Так точно, ваше превосходительство. Жаль, что не была взята Рязань, вы лично убедились бы в этом. — Голос Макарова зазвучал несколько напряженно, вопросы генерала показались ему подозрительны.
— Да-да, я помню. А скажите мне, любезный Павел Васильевич, какая разница между эсерами и большевиками?
— Никогда не интересовался этим, ваше превосходительство. Думаю, что вам лучше спросить об этом у господ из контрразведки.
— Вот именно. Мы это у них спросим. А вот как вы можете не знать разницы между партиями, если ваш брат состоит в партии большевиков?
