Мягко ступая по траве, Серый Лев и его рыжая подруга вышли из леса и направились к костру.
Первым их заметил Рексар. Рейджер поднялся с земли, широко улыбнулся и раскинул руки.
– Ну наконец-то! – громко произнес он.
Геля открыла глаза и, как собака, завиляла хвостом. В следующую секунду она обернулась и обняла подошедшего Макса.
– Мы тебя ждали, бро, – поднявшись с земли, улыбнулся Алекс. – Но… Ты, мать его, где так поднялся?! Я понимаю, что Хранитель не может быть лохом, но почти лярд ХП!
– Отстань от него. – Эланка повисла на шее у Макса, чмокнула его в щеку и кивнула на стоящую рядом с ним Алену: – Ты лучше у этой подруги спроси, где она успела получить двести семидесятый!
Они еще немного пообменивались ничего не значащими репликами, когда на свет костра выбежал Глюк, который по какой-то причине немного подотстал. Зверек остановился, огляделся – и тут же завладел всеобщим вниманием.
– А это что за прелесть?! Откуда он у тебя? – переведя взгляд на Макса, поинтересовалась Геля. Горностай же, видя, что вокруг все свои, повел себя под стать обычному фамильяру. Великий Лес любит своих детей… поэтому Глюк обежал всех по кругу, съел все предложенные ему лакомства, дал почесать себя за ухом, тяпнул за палец особо настырную Эланку, а затем подбежал и ткнул мордочкой в спину все еще не пришедшего в себя Луффи. Следом за этим произошло сразу несколько интересных событий. Костер полыхнул метров на десять вверх, и в свете его пламени сплелись стволы каких-то невиданных деревьев. Маг, у которого жаром опалило волосы, отпрянул от огня и ошарашенно огляделся по сторонам. Причем в его взгляде читалось какое-то необъяснимое вселенское счастье.
– Да! Наконец-то! Получилось! – радостно проорал он.
Что там у него получилось, не понял никто, поскольку в следующий момент он заметил Алену и Макса.
– Брат! Ты!.. – От избытка чувств на чумазом лице Луффи выступили дорожки от слез. – Ты живой! – Он сжал Макса в объятьях, а затем обернулся и ткнул пальцем в затухающий уже костер: – Я его почувствовал! Я знаю!..
– Тебе, скорее, помогли почувствовать, – язвительно улыбнулась Гелиона.
– Помогли? – Маг огляделся по сторонам, заметил Глюка и на минуту недоуменно замолчал. – Спасибо, Отец! – справившись с эмоциями, наконец ответил он. – Я… я… никогда не забуду этого.
– Отец? – удивленно посмотрела на Луффи Эланка. – Ты совсем мозги потерял?
– Так! Сделали тишину! – скомандовал Макс. – Садимся у костра, и я сейчас все вам расскажу! И не вздумайте перебивать, пока не закончу!
Его рассказ длился почти час. Скрывать что-то от друзей смысла никакого не было. Он не успел сказать только о последнем их приключении, когда из замка в сопровождении четырех эльфов показалась Таша. Заметив Макса, четверо сопровождающих девушку эльфов с грохотом ударили себя кулаком правой руки по левому плечу и низко склонили головы в приветствии. Таша повторила их жест и сделала какое-то странное подобие книксена. Макс ответно приветствовал воинов, и только тогда Таша приблизилась. Ее спутники остались стоять на месте.
– Я знаю тебя уже почти полгода, – не поднимая головы, тихо произнесла она. – В тот день, когда вы с моим мужем спасли меня, ты был обычным во всех отношениях воином. Потом, уже здесь, в Сиуране, я узнала, что ты тот самый Лев, о котором слагали легенды… А сейчас…
– Так у меня все-таки выросли за это время рога, сестренка? – тепло улыбнулся девушке Макс. – Ты думаешь, что-то изменилось во мне? – Он шагнул вперед и обнял свою названую сестру.
– Такие, как ты, не меняются, – сквозь слезы улыбнулась она. – Такие, как ты, меняют этот мир!
– Хватит уже тискать мою жену! – притворно возмутился Луффи. – Таша, девочка, его фамильяр помог мне ПОНЯТЬ! Теперь я как минимум Мастер!
– Фамильяр? – Девушка отстранилась от Макса, нашла взглядом Глюка и окаменела. Ее спутники при виде серебристого горностая рухнули на одно колено и низко склонили головы.
– Так! Хорош этих ненужных преклонений! – рявкнул на всю поляну Макс. – Вы разве лебезите перед отцом? Ты! – Он ткнул пальцем Таше в грудь и перевел взгляд на Глюка. – Он до поры обычный зверек. Вы можете чесать его и даже кормить. Он проецирует мое отношение к вам. Только не закормите, пожалуйста. А то станет толстым, как свиненок!
