Поэтому получается так, что мы понимаем, как много условий – и необходимых, и достаточных относительно биогенеза – должен выполнять наш Космос, и, однако, не замечаем в нем нигде ничего, что указывало бы на наличие внеземной жизни.
Известно высказывание, что стоит ли поджигать целый город, чтобы поджарить себе яичницу. Однако же диспропорция между пожаром и этим кулинарным процессом просто ничтожна в сравнении с диспропорцией, существующей между гигантскими размерами и историей Вселенной и рожденным ею микроскопическим феноменом нашей биосферы.
Поэтому начинает казаться, что мы представляем не только исключение из космического правила, провозглашающего безжизненность, но что мы являемся главным и единственным выигрышем в космической лотерее.
Отказ же от так называемого Карлом Саганом «белкового шовинизма», то есть утверждения, будто бы жизнеподобные процессы самоорганизации не могли произойти без углерода, аминокислот и белка (что сокращенно и зовут «белковым шовинизмом»), тоже ничего не дает, поскольку, если бы была возможность достичь какой-либо формы самоорганизации, молекулы должны были бы иметь способность к объединению в большие соединения, снабженные, кроме того, динамической устойчивостью. А без всеобщего господства закона Паули, «запрещающего» таким частицам, как электроны, пребывать в неизменном состоянии (внутри отношения неопределенности), вообще ни о каком объединении атомов в устойчивые соединения не может быть и речи.
Ошеломляющая констатация такого рода опровергает, как кажется, этот в общем якобы важный закон, который положил начало коперниковскому перевороту в астрономии, утверждающему, что ни Земля не находится в некоем центре Космоса, ни – идя дальше, чем сам Коперник, – Солнце, так как Космос, наблюдаемый с любой его точки, каждому наблюдателю представляется построенным именно так, как нам – из звезд, образующих галактики, которые собираются в скопления галактик, а те – в скопления еще более высокого порядка и т. д. Ничего исключительного, ничего особенно нас возвышающего над «обычными» космическими делами не является нашей привилегией, и тогда оказывается, что такая загадочная, полезная для нас привилегия это и есть «антропный принцип». Космос, какой мы наблюдаем, именно такой, каким должен быть, чтобы мы могли его наблюдать, ибо ни раньше (миллиарды лет), ни позже (вновь миллиарды лет) не могло бы быть наблюдателей. Короче говоря: наличие наблюдателей является резко ограниченной в масштабах функцией состояния Космоса.
Выход, подсказывающий наличие Создателя Намеренного Универсума и потому «апелляция к Господу Богу» тоже, к сожалению, дилемму нам не разрешает. Если даже было так, что свойства Универсума на заре его возникновения «Некто» установил таким образом, чтобы через каких-то 12–14 миллиардов лет вокруг некоей из звезд второго поколения в каком-то планетарном закоулке могла зародиться жизнь, то сейчас, за несколько лет до конца XX века, мы уже знаем, что эта жизнь, воплощенная в ее «самых разумных представителях», подготовила (не желая того) подлинно убийственное покушение на биосферу и тем самым на саму себя.
И это потому, что после трех с небольшим миллиардов лет развития эта жизнь достигла стадии техногенного разума, локализованного в одном виде, который, сотнями и тысячами ликвидируя до сих пор сосуществующие с ним виды животных и растений, отравляя свою жизненную среду, выбивая из миллиардолетнего равновесия климат собственной планеты, поглощая в невероятном темпе невоспроизводимые субстанции вместе с кислородом, без которого не может существовать, – то есть, похоже, готовит планете и самому себе полную гибель.
Эта перспектива прямо говорит наблюдателю о замене Бога на дьявола в качестве Создателя Бытия. Вселенная, если рассматриваем ее таким образом, кажется грустной космической шуткой, придуманной каким-то бесом. Латинская поговорка: «Pariuntur montes, sed nascitur ridiculus mus» – гора родила мышь – не способна передать кошмарной диспропорции между гигантски разбросанными трудами космического рождения жизни и ее способностью стремиться к катастрофе в самоубийственном финале, подготовленном человеком, который назвал себя разумным.
