Накрыла свой фужер рукой и Орыся, когда Гриднев собрался наполнить его.
— Так нельзя, — запротестовал инженер. — Надо обязательно проводить старый год, чтобы вместе с ним ушли все беды и неприятности.
— Спасибо, но, честно, не могу, — приложила руку к груди Орыся. — У меня в четыре утра поезд.
— Всего один бокал! — уговаривал Федя.
Орыся вздохнула:
— Ладно… Но только один!
Эрик тоже не пил.
— За рулём, — кратко объяснил он.
Настаивать никто не стал. Лена предложила сказать тост Скворцову-Шанявскому. Он отнекивался, мол, сам не пьёт, но все же поддался настойчивым просьбам.
— Что же, — поднялся он, — будем считать, что в этом бокале вино… Дорогие друзья! Я впервые в этом доме, поэтому прежде всего выпьем, чтобы в нем всегда царили любовь и согласие! Я желаю Леночке и Глебу много-много счастья! Разумеется, благополучия и успехов тоже! Провожая старый год, пусть они, а заодно и мы, расстанемся с печалями и неприятностями. Пожелаем Ярцевым в новом году триста шестьдесят пять дней радости и исполнения всех желаний!
Все встали, сдвинули бокалы.
— И чтобы нашлись твои украшения! — добавила Люда Колчина, ещё раз чокаясь с Леной.
— Дай-то бог, — вздохнула хозяйка.
После тоста дружно принялись за еду. Профессор положил себе немного лобио, овощей, не притронувшись к мясу.
— О каких украшениях идёт речь? — полюбопытствовал он у Лены, которая сидела рядом.
— Не стоит об этом в такой вечер, — уклонилась было она от ответа.
— Почему? — возразила Людмила и рассказала, что Ярцевых обокрали.
— Представляете, — с жаром говорила она, — я, лично я говорила с вором!
— Как?! — удивился профессор.
— Понимаете, я позвонила сюда по телефону как раз в тот момент, когда их грабили! Из наших окон видно их окно в спальне. Я думала, что Лена дома. А мне ответил какой-то мужчина. Голос такой странный, глухой. Вроде как по междугородной…
— Почему вы думаете, что это был вор? — спросил Валерий Платонович.
— А кто же ещё? И милиционер сказал, что это был вор! — ответила Колчина, довольная тем, что завладела вниманием компании. — Я запомнила голос, честное слово! Тут же узнаю! Меня два раза расспрашивал оперуполномоченный.
— Ладно, ладно, — недовольно осадил её муж. — Милиция и без тебя справится.
— Ну и это… — проговорил с полным ртом Бухарцев, обращаясь к Лене. — Что милиция?
— А! — махнула она рукой. — Следователь какой-то недотепанный. Представляете, все допытывался, куда я хожу, Глеб, в каких ресторанах бываем, кафе…
— Зачем? — удивился Федор.
— Видишь ли, его осенила гениальная идея, — усмехнулась Ярцева, — будто кто-то из гардеробщиков снял слепки с наших ключей. Двери-то открыли ключами, без отмычки.
— Любопытная версия, — начал было Гриднев, но Лена его перебила:
— Хватит об этом в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь весёлом! Кушайте, прошу!
— Едим, едим, — откликнулся Пётр.
— Вкуснота-а! — протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.
— Изумительно! — поддакнула Людмила.
— А вы, Орыся? — спросила Лена. — Отлыниваете…
— Нет, что вы, я ем, — поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.
И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.
Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота её не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.
«Ей бы модную причёску да эффектное платье…» — подумала Ярцева.
Ещё она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.
«Что-то не получается веселья, — с грустью подумала Лена. — Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!»
Мысли о муже не отпускали её. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.
— Грустите? — Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою тёплую сухую ладонь.
— А? — встрепенулась Лена, отрываясь от своих невесёлых размышлений. — Нет… Ничего… — На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов. — Товарищи, товарищи! — спохватилась она.
