– Вот почему ты никогда ничего не рассказывал? – прошептала Тея.
– Я не идиот, Гектор был хорошим человеком, и я не хочу, чтобы люди запомнили его, как какого-то наркодилера…, и не хочу, чтобы его семья ненавидела меня еще больше, чем сейчас. Поэтому, пожалуйста, не используйте этот факт в деле.
– Все хорошо? – миссис Арчибальд подошла сзади нас, и глаза Ричарда расширились.
– Мы просто обсудили кое-какие детали. Но мы уже закончили, спасибо, – сказал я, поворачиваясь, чтобы удостовериться, что Тея последовала вслед за мной.
– Я уволена? – спросила она, когда мы дошли до конца коридора.
– Вы не работаете на меня, вы моя студентка.
– Тогда, я выгнана из вашего класса?
Она находится слишком близко ко мне.
– Нет.
– Мы смогли связаться с мистером Арчибальдом, он будет здесь через несколько часов, – сообщил Аттикус мне, отчего его распирало от гордости.
– Рэймонд, возьмите нашего нетерпеливого юного товарища, чтобы встретить мистера Арчибальда и присматривай за ним все это время. Если он захочет поехать в аэропорт, возьмите его.
Я заметил еле заметную ухмылку, которую Аттикус продемонстрировал Тее, и блеск в ее глазах, когда он ушел. Они уже полностью вовлечены в войну, которая только сыграет мне на руку.
– Остальные, собирайтесь и езжайте домой. Я надеюсь увидеть вас всех утром, выглядящими менее зомбированными, если это возможно.
Они все вздохнули с облегчением, собирая свои снятые пальто и пиджаки, обувь, книги и документы. Пресса разошлась по домам на вечер, поэтому наш уход прошел значительно легче, чем приход.
Я наблюдал, как Тея ожидала у обочины такси, хотя мой автомобиль уже находился здесь.
– Садись, – позвал я ее, держа дверь открытой.
– Это не очень хорошая идея.
– Речь пойдет о деле, так что садись, – сказал я с полной решимостью.
Она просмотрела на меня так, словно не верила мне, и предчувствие ее не обманывало. Я лишь частично верил этому сам.
– Твой автомобиль около офиса?
– Я приехала на такси.
Кивнув, я повернулся к своему водителю и сказал ему ее адрес. Она неохотно подошла и залезла на заднее сиденье, сев как можно дальше от меня, словно у меня какая-то заразная болезнь.
– Тебе не следовало разговаривать с ним.
Она вздохнула. – Знаю, мне жаль, я просто увидела, как он сидел там, играя в видеоигры, и потеряла самообладание.
– Все в порядке. Но только потому, что ты узнала то, что я смогу использовать. Если бы ты не узнала ничего полезного, то никакие извинения не в состоянии были бы помочь тебе.
Ее голова повернулась в мою сторону так быстро, что я удивился, как она не причинила себе вреда.
– Ты собираешься использовать Гектора?
– Да. А что мне остается делать? Ричарда посадят, если я не использую этот факт.
– Он не хочет втаптывать своего друга в грязь. Если ты сделаешь это, то он будет ненавидеть тебя.
– Поверь мне, я переживу. Я – его адвокат, а не друг. Его родители платят мне, чтобы уберечь его от тюрьмы, поэтому я собираюсь использовать это. Его личные чувства ничего не значат для меня.
– Леви, ты же понимаешь, что произойдет, если ты сделаешь это…
– Да, он вернется в старшую школу и никогда вновь не свяжется с наркотиками.
– Совсем не так! – закричала она. – Каждый борец за равноправие черных в Америке будет использовать это в качестве олицетворения несправедливости в правовой системе. Родители Гектора обратятся в каждую санкцию, утверждая, что их сын, их мертвый сын, был подвергнут судебному преследованию за одну ошибку. На этом все не закончится, и я уверена, что Ричард не завяжет с наркотиками, а наоборот подсядет на них, или, по крайней мере, на алкоголь, чтобы помочь себе забыть тот факт, что он не только предал своего лучшего друга дважды, но и то, что весь мир теперь ненавидит его из-за этого. Он станет самоуничтожаться, и когда это произойдет, все согласятся и скажут, что он получил по заслугам.
Я сдержал улыбку. – Я думал, что ты хочешь засадить его в тюрьму. Но все-таки прямо сейчас ты защищаешь его.
Она откинулась на спинку сиденья, скрестив руки. – Твой план глуп.
– Образование Гарварда как ни как. Мой план позволит нам выиграть.
