Вместе с установлением господства европейских валют в экономике африканских стран началось развитие кредитных отношений, связанное с попытками создать современную банковскую систему. Среди первых успешно созданных банков был «Банк дю Сенегаль», основанный в 1854 г. География и масштабы его операций расширялись, и в 1901 г. он был переименован в «Банк де л’Африк Оксиденталь». Другой известный банк, «Бэнк оф Бритиш Уэст Эфрика», был основан в 1894 г. С этими двумя событиями было связано появление новых механизмов контроля над денежным обращением, в частности над размерами эмиссии, количеством денег в обращении, величиной банковских резервов и т. д. В 1901 г. «Банк де л’Африк Оксиденталь» получил привилегию быть единственным выпускающим деньги банком во всей Французской Западной Африке. На него также была возложена ответственность за поддержание удовлетворительного уровня банковских резервов и за обеспечение конвертируемости местных денежных единиц в валюту метрополии. В Британской Западной Африке аналогичную роль играл «Бэнк оф Бритиш Уэст Эфрика», ставший эмиссионным банком. Однако британское правительство было недовольно его деятельностью. Это недовольство, в частности, было вызвано чрезмерным сосредоточением в руках одного банка слишком многих функций в области колониальной денежной системы. В связи с этим в 1912 г. британское правительство создало Западноафриканский валютный совет, который стал выпускать специальные деньги для западноафриканских колоний и управлять их денежным обращением.
Очевидно, что процесс «монетаризации» экономики африканских стран в условиях колониализма был одновременно процессом привязывания этих стран к метрополиям. На практике денежная система колоний являлась придатком денежной системы осуществляющих колонизацию государств.
Валюта колоний была тесно связана с валютой метрополий, и обе свободно конвертировались одна в другую. При этом именно колониальные власти прямо или косвенно (посредством учреждений типа Западноафриканского валютного совета) регулировали денежное обращение в колониях, устанавливая, в частности, соотношение между банковскими резервами и количеством денег в обращении и осуществляя выпуск новых денежных знаков. Путем установления такого контроля колониальная денежная система становилась составной частью механизма, обеспечивающего реализацию целей экономической политики метрополий. Этот контроль ставил колониальную экономику на службу интересам стран-метрополий в ущерб самим колониям.
Как в британских, так и во французских колониях регулирование количества денег, выпущенных в обращение, определялось состоянием платежного баланса. Если спрос на предметы колониального экспорта был значителен, а условия торговли благоприятны, то количество денег в обращении в колониях увеличивалось. Но если в колониальной экспортной торговле происходил спад и возникал дефицит платежного баланса, количество денег, обращавшихся в колониях, сокращалось. Это вело к снижению доходов и соответственному сокращению спроса на импорт и установлению равновесия платежного баланса на новом, более низком уровне. Такая система была крайне неблагоприятной для колоний. С одной стороны, она превращала денежную политику в простой инструмент обмена, не позволяя использовать ее в качестве инструмента стимулирования экономического развития. Требование сбалансированности платежного баланса жестко ограничивало рост денежного обращения, и оно становилось недостаточным для обеспечения экономического развития. С другой стороны, данная конкретная форма контроля над денежной системой колоний была создана для того, чтобы освободить страну-метрополию от какого бы то ни было бремени, например, от необходимости поддерживать уровень банковских резервов в колониях при возникновении крупного дефицита их платежного баланса. В то же самое время колонии финансировали экономическое развитие стран-метрополий за счет своих денежных резервов, которые находились в распоряжении метрополий и свободно использовались последними в собственных нуждах.
Однако наиболее существенным моментом, имеющим непосредственное отношение к обсуждаемой здесь проблеме, является не столько эксплуататорский характер колониальной денежной системы и денежной политики, столько то обстоятельство, что она являлась одновременно причиной и следствием процесса включения африканской экономики в капиталистическую систему хозяйства. Развитие системы денежных отношений шло рука об руку с развитием капиталистических отношений в сфере производства прежде всего потому, что оно вело к пролетаризации африканских крестьян и части местных мелких предпринимателей. Оно также шло рука об руку с развитием капиталистических институтов, таких, например, как денежный рынок. Денежная система помогала не просто созданию капиталистической экономики, а такой капиталистической экономики, структура которой зависела от экономики страны-метрополии. Так, колониальная валюта была привязана к валюте колонизирующей державы, и количество денег в обращении определялось в основном социальной и экономической обстановкой в метрополии, в особенности состоянием спроса на колониальный экспорт. Зависимость благосостояния колоний от спроса на их экспорт со стороны метрополий не только усиливала экспортную ориентацию колоний (в результате чего они становились придатком экономики стран-метрополий), но также заставляла их специализироваться на сырьевых продуктах, что еще больше укрепляло органическую связь колоний с хозяйственной системой метрополий.
