– Мы завтра придем в замок?
– После обеда господин Отори встречается с господином Йодой, – сообщил Кенжи. – Господин Такео, конечно же, пойдет с ним.
– Вот удача! – ответил я, хотя от предстоящего визита душа ушла в пятки.
Когда мы вернулись в дом, где нас разместили, господин Шигеру рассматривал свадебные наряды. Они были разложены на циновке – роскошные, яркие, расшитые символами счастливой судьбы и долголетия: цветками сливы, белыми журавлями, черепахами.
– Эти одежды мне прислали дяди, – сказал он. – Что ты думаешь об их великодушии, Такео?
– Оно не знает границ, – ответил я, возмущенный их двуличностью.
– Как считаешь, которое я надену?
Шигеру поднял платье с цветками сливы, и ему помогли надеть его.
– Это выглядит недурно, – сказал Кенжи. – Давайте обедать.
Однако господин Шигеру не спешил: прошелся рукой по тонкой ткани, еще раз восхитился сложным узором вышивки. Он молчал, но мне показалось, что я прочел в его лице нечто вроде сожаления. Сожаления о свадьбе, которой не суждено состояться, или, как я теперь понимаю, то было дурное предчувствие, скорбь по своей судьбе.
– Я надену это, – сказал он, снял платье и передал его слуге.
– Оно вам действительно к лицу, – пробормотал тот. – Мало кто сравнится красотой с господином Отори.
Шигеру одарил его своей добродушной улыбкой, но ничего не ответил. Во время обеда он тоже был неразговорчив. Мы все молчали, напряжение не позволяло болтать о всякой ерунде, а обсуждению иных тем мешала мысль о вероятном присутствии шпионов.
Я устал, однако не мог сидеть на месте. Послеобеденная жара не благоприятствовала прогулкам. Хотя все двери были широко распахнуты в сад, в комнаты не поступало ни дуновения ветерка. Я задремал, пытаясь вспомнить песню соловьиного этажа. Звуки сада, жужжание насекомых, плеск водопада – все это захлестнуло меня, не давая погрузиться в глубокий сон. Казалось, я снова в Хаги.
К вечеру пошел дождь, стало немного прохладней. Кенжи и Шигеру увлеклись игрой в го, Кенжи играл черными. Я, должно быть, провалился в бездну грез, потому что меня пробудил стук в дверь. Служанка принесла послание для Кенжи.
Он кивнул, сделал ход и встал, чтобы выйти из комнаты. Шигеру проводил его взглядом, затем вернулся к изучению позиции на доске, словно все его мысли занимала только игра. Я тоже уселся рядом и стал смотреть на расположение фигур. Я часто наблюдал, как они с Кенжи играют. Шигеру всегда побеждал, но на этот раз, как я понял, его белые фигуры попали в ловушку.
Я пошел к баку и намочил лицо и руки. Затем, почувствовав себя заключенным в четырех душных стенах, вышел во двор и последовал на улицу.
Кенжи стоял по другую сторону дороги и разговаривал с юношей в одежде гонца. Я не успел уловить, о чем они говорят – Кенжи заметил меня, хлопнул юношу по плечу и попрощался с ним, тут же надев на лицо маску безобидного старика-учителя. Он не взглянул мне в глаза, но я вспомнил истинного Кенжи, который однажды мне открылся: человека без притворства, беспощадного как Ято.
Они продолжили игру в го и просидели до поздней ночи. Я не мог наблюдать постепенное уничтожение белых фигур, но и заснуть не получалось. Из головы не выходили предстоящие события, я терзался подозрениями насчет Кенжи. Следующим утром он ушел рано, в его отсутствие к нам заглянула Шизука. Она преподнесла свадебные подарки от госпожи Маруямы. В бумагу было упаковано два свертка. Один из них – письмо – Шизука протянула Шигеру.
Он прочел и помрачнел. Шигеру не сказал нам, о чем она пишет, лишь свернул письмо и вложил в рукав. Взял второй лист, едва взглянул и передал мне. Таинственные слова не связывались в одно целое, но вскоре я понял их смысл. Это было описание резиденции Йоды с точным указанием, где его кровать.
– Лучше сжечь их, господин Отори, – прошептала Шизука.
– Я так и сделаю. Еще есть новости?
– Я подойду ближе? – спросила она и заговорила так тихо, что только он и я могли слышать: – Араи прошел по всему юго-западу. Он разгромил Ногучи и подступает к Инуяме.
– Йоде об этом известно?
– Если нет, то скоро будет. У него больше шпионов, чем у нас.
