В комнате находилось около двадцати вассалов, все распростерлись на полу в поклоне. Только Йода и маленький паж по его левую руку сидели прямо.
Последовала долгая тишина. Приближался час Обезьяны. Все двери были закрыты, жара сводила с ума. Под надушенными одеждами скрывалось зловоние мужского пота. Уголком глаза я видел потайные кабинки, откуда доносилось дыхание спрятанных стражников и легкий скрип, когда они переминались с ноги на ногу. Во рту пересохло. Наконец господин Йода заговорил:
– Добро пожаловать, господин Отори. Для нас это радостное событие: свадьба, союз.
Он говорил хрипло и небрежно, отчего фразы вежливости звучали нелепо.
Шигеру поднял голову и не спеша выпрямился. Его ответ был столь же официален, в нем заключалось приветствие от дядей и всего клана Отори:
– Я рад служить двум великим домам.
Этим он напомнил Йоде, что они принадлежат к одному и тому же сословию, равны по происхождению и по крови.
Йода улыбнулся абсолютно безрадостно и ответил:
– Да, между нами должен быть мир. Мы не хотим повторения Егахары.
Шигеру наклонил голову.
– Прошлое есть прошлое.
Я до сих пор находился на полу, но видел Отори в профиль. Его взгляд был ясным и открытым, черты лица веселыми и уверенными. Никто бы и не подумал, что его внешность может быть обманчива: перед Йодой сидел молодой жених, благодарный ему за благосклонность.
Некоторое время они разговаривали: обменивались любезностями. Затем принесли чай, который подали только им двоим.
– Этот юноша, как я слышал, твой приемный сын, – сказал Йода, пока наливали чай. – Он может пить с нами.
Я был вынужден подняться, чего мне очень не хотелось. Я еще раз поклонился Йоде и чуть приблизился, перебирая коленями. Взял в руки чашку, молясь, чтобы пальцы не тряслись. Чувствуя, что Йода смотрит на меня, я не решился поднять взгляд, поэтому и не понял, узнал ли он во мне мальчика, подпалившего его коня и сбившего самого седока на землю в Мино.
Я изучал чайную чашу. Ее глазурь переливалась серой сталью с красными огоньками. Такой я никогда не видел.
– Он дальний родственник моей покойной матери, – принялся объяснять господин Шигеру. – Она хотела, чтобы наша семья усыновила его, и после ее смерти я выполнил ее желание.
– Как его зовут? – спросил Йода, громко потягивая чай и не отрывая взгляда от моего лица.
– Он взял имя Отори, – ответил Шигеру. – Мы зовем его Такео.
Он не добавил «в честь моего брата», но я почувствовал, что в воздухе повисло имя Такеши, будто в зал влетел его дух.
Йода фыркнул. Несмотря на жару, холодок пробежал по спинам, предупреждая об опасности. Я понимал, что Шигеру осознает это. Его тело напряглось, хотя лицо продолжало улыбаться. Под любезностями скрывались годы взаимной ненависти, отягощенные последствиями Егахары, ревностью Йоды, горем и жаждой мести Шигеру.
Я пытался стать Такео, художником-самоучкой, робким и неуклюжим, в смущении озирающим пол.
– Как давно он с тобой?
– Около года, – ответил Шигеру.
– Между вами есть некоторое семейное сходство, – сказал Йода. – Андо, как ты думаешь?
Он обратился к вассалу, который стоял на коленях сбоку от нас. Тот поднял голову и посмотрел на меня. Мы встретились глазами, и я тотчас узнал его. Передо мной было длинное волчье лицо с высокими тусклыми бровями и глубоко посаженными глазами. Его правый бок находился по другую сторону от меня, но мне и не нужно было его видеть, чтобы понять, что там нет руки, отсеченной мечом господина Отори Шигеру.
– Поразительное сходство, – сказал Андо. – Я подметил это, еще когда в первый раз увидел юного господина. – Он замолчал, а затем добавил: – В Хаги.
Я покорно поклонился.
– Простите меня, господин Андо, я не знал, что имел удовольствие встретить вас.
– Нет, мы не встречались, – подтвердил он. – Я просто видел вас с господином Отори и подумал, как же вы похожи на… одного из Отори.
– Он, в конце концов, мой родственник, – отметил Шигеру спокойно.
Я более не сомневался: Йода и Андо прекрасно знают, кто я. Им было известно, что меня спас Шигеру. Я приготовился к тому, что они прикажут тотчас схватить нас или убить на месте, среди чайных приборов.
