Йенс взял свой кофе и пошел в гостиную. Он хотел просто посидеть с кружкой перед телевизором. Только так он мог отвлечься от своих мыслей или полностью отключить их. Телевизор производил шум, помогавший заглушить невыносимый рев, который стоял у него в голове. Он чувствовал, что уже на грани сумасшествия.
Проходя через прихожую, Йенс вдруг увидел на ковре нечто, чего не замечал раньше, — темное пятнышко на сером ворсе. Оно было небольшим, размером с монетку, и почти неразличимым на поверхности ковра.
Он ткнул в пятно кончиком пальца. Ковер был сухим, и грязь, чем бы она ни была, пальцем не оттиралась. Он продолжил свой путь в гостиную.
Там Йенс сел в кресло и включил телевизор. Неожиданно в горле закипели рыдания, и он обнаружил, что вытирает со щек слезы. Наверное, пройдет всего несколько часов, и Лили вернется, и все станет как обычно. Годы спустя они будут хохотать над этим забавным и дурацким недоразумением.
«Помнишь, как я думала, что ты знаешь, что мы с Лотти собираемся в путешествие?» — скажет Лили, а Йенс ответит: «А я даже и не знал эту самую Лотти!» Все наладится, встанет на свои места. Тем не менее его с новой силой поразила мысль, как непредсказуем порой может быть человек, с которым вроде бы живешь одной жизнью.
По телевизору показывали американский ситком, и Йенс смотрел его вполглаза. Подавшись вперед, чтобы сделать глоток кофе, он вдруг понял, что чувствует сильный запах. И этот запах исходил от него. Он выдохнул через рот.
Йенс не мог вспомнить, когда в последний раз принимал душ. Может, он не мылся с тех самых пор, как пропала Лили? Когда он переодевался, припомнить тоже не удалось. Он встал и направился в ванную.
Мылся он долго, тщательно. Он не был уже таким быстрым и сообразительным, как раньше. Все вокруг плыло, тянулось мучительно, словно его жизнь была поставленным на замедленное воспроизведение фильмом, сценарий для которого написал кто-то посторонний.
Он отскреб все тело, вымыл свои тонкие волосы. Ему пришло в голову использовать гель для душа и шампунь Лили, и, когда он вышел, растираясь полотенцем, вся ванная благоухала чем-то фруктовым и ароматным.
Кофе остыл, и, перед тем как снова сесть на диван, он сделал себе коктейль. Он надел футболку и поношенные джинсы, которые сидели свободнее, чем две недели назад. По телевизору началась рекламная пауза, и он воспользовался этим, чтобы снова наполнить свой стакан.
Когда он вставал, в ноздри ему снова ударил неприятный запах. Такой кисло-сладкий, как от испорченной еды и подгнивших фруктов, апельсинов, что ли… Он поднял руку и принюхался к собственной подмышке.
От его тела, насколько он смог определить, пахло лишь шампунем и гелем. Одежда пахла стиральным порошком. Он достал ее из шкафа, и она лежала в той стопке, куда Лили всегда складывала вещи после стирки.
Йенс снова встал и, принюхиваясь, прошелся по комнате. Может, в зазор между стенами забралась мышь и сдохла там? Такое случилось однажды в доме, где он жил раньше. Когда он съезжал с квартиры, то обнаружил за трубой под кухонной раковиной маленький трупик.
Этот запах был таким же, как от той дохлой мыши. Он посмотрел за диваном, за комодом и под ковром. Он также проверил за батареями. Запах особенно усиливался за книжным стеллажом, встроенным в самую короткую из стен, но там не было ничего, кроме книг и фарфоровых статуэток.
Теперь, заметив запах, Йенс уже не мог его игнорировать. Он подошел к окну и открыл его. Воздух в комнате стал холодным, и он взял вязаный свитер, который Лили в прошлом году подарила ему на Рождество.
На улицу за окном опустилась темнота, и свет фонарей залил тротуар.
* * *
Ванья лежала в постели и листала журнал. На тонкие глянцевые листы отбрасывал блики слабый свет прикроватной лампы. Целый разворот был посвящен новой пассии Тома Круза, и Ванья разглядывала подборку фотографий всех его бывших жен и любовниц.
На самом деле она никогда не интересовалась сплетнями и каждый раз, беря подобные журналы на прилавке супермаркета, испытывала легкий стыд и надеялась, что никто этого не заметит. Но уж добравшись до них, прочитывала все от корки до корки, каждую статейку, каждую подпись под фотографиями. Отчего-то было невыразимо приятно читать перед сном нечто настолько поверхностное. Чтение книги потребовало бы слишком большой сосредоточенности. Ванья понятия не имела, откуда у Альвы берутся силы, чтобы все время читать и читать.
