— Полтораста.
— Что?
— Сто пятьдесят рублей ноль-ноль копеек. Половину вперед.
Он посмотрел на меня с интересом. Потом снял очки и стал их протирать. Я испугался, что его хватит удар
— Это нереально и мне не подходит, — сказал он. — Вернее, моему приятелю. Он не настолько богат, чтобы платить такие деньги за пересылку. Считайте, что я вам ничего не предлагал.
— Я тут познакомился с одним парнем. Может, он согласится, — безразлично сказал я.
Пухальский быстро взглянул на меня и наклонился над своей яичницей.
— Нет. — сказал он. — Забудьте об этом. Я пошутил.
— Новый анекдот?
— Ага, — сказал он.
Кажется, я напрасно сделал это предложение: Пухальский насторожился. Но все равно он в безвыходном положении. Он будет кого-то искать или поедет сам, а проследить его связи будет нетрудно Мы еще немного посидели, Я сказал, что мне надо в туалет. Телефон-автомат, я заметил, висел на стене рядом с раздевалкой за портьерой. Я прошел туда. Там никого не было. Встал так, чтобы меня не было видно из зала (сам я видел Пухальского в щель между дверью и портьерой)? и быстро набрал номер. “Хорошо, что вы позвонили, — сказал дежурный. — Начальник просил передать, что ту игрушку нашли. На дачном участке было два “скворешника”: клиент неточно указал место”. Значит, все-таки, два кастета. Но какое совпадение: оба всплывают одновременно в момент следствия, пролежав “без дела” столько лет! Хотя насчет “без дела” не совсем верно… “Я нахожусь в кафе “Валдия”, — сказал я. — Со мной сидит сосед по номеру, не моряк, а другой. Кстати, насчет моряка не выяснили?” — “Пока нет”. — “Хорошо, пришлите кого-нибудь в кафе. Я задержу соседа на десять минут. Сосед хочет переправить в Радзуте чемодан, он поедет сам или кого-то пошлет. Проследите. Свяжитесь с товарищами на месте”. — “Слушаюсь”, — сказал дежурный. Я повесил трубку и вернулся в зал.
Выждав несколько минут, я спросил:
— Может, выпьем по маленькой?
— Не пью.
— Вообще не пьете?
— Вообще не пью.
— Плохо ваше дело. Слушайте, а симпатичные в Прибалтике кафе! Вот это, например. Одни светильнички чего стоят. Здесь просто сидеть приятно. Не то что какая-нибудь забегаловка в Москве. Хотя там сейчас тоже ничего делают. Вы в Москве бываете?
— Изредка, — неохотно ответил Пухальский. Он держался джентльменом.
— Я люблю Москву. Все-таки прожил всю свою сознательную. Вы не в “Минске” останавливаетесь? Там сейчас такой ресторан отгрохали! Вообще люблю рестораны: коньячок на столе, музыка заворачивает. Эх!.. Слушайте, хотите я вам за сто тридцать это дело обделаю?
— Нет, — сказал Пухальский. — Я же вам объяснил: я пошутил. И больше не хочу говорить на эту тему.
— Ладно! Сто двадцать!
— Вы идете?
— Ну иду.
Десять минут я протянул: сотрудник уже должен быть здесь. Мы вышли из кафе. Улица была пустынна. Только напротив входа, наискось, сидел на скамейке человек.
— Вы в гостиницу? — спросил я Пухальского.
— Нет. Мне в другую сторону.
— Пойду возьму плавки. Может, на пляж закачусь.
— Всего хорошего, — сухо попрощался Пухальский.
Мы разошлись в противоположные стороны. Пройдя несколько десятков метров, я оглянулся. Человек, сидевший на скамейке, аккуратно сложил газету и направился за Пухальским.
Он шел не торопясь и разглядывал витрины.
Кто-то взял меня под руку. Я повернулся.
— Как проводите время? Не скучаете?
Это была Быстрицкая.
— А вы? — спросил я.
— Я весь день была на море.
— Вы сейчас торопитесь?
— Ага. Тетка чистит рыбу и послала меня за желатином: хочет делать заливное.
— Когда мы увидимся?
— Сегодня вечером я буду в “Маяке”. Правда, меня туда пригласил Сема, — протянула она. — Но я буду рада, если вы придете.
— Отлично. Приду. Потанцуем… — быстро сказал я. Снова она будет не одна. Ладно, там что-нибудь придумаем. — Ну, привет. Бегите, а то влетит вам от тетки.
— Привет!
Суркин показал, что ее не было в проходном дворе, когда он свернул туда. Если это была правда, можно подумать, что ее целью было проследить, пойдет Ищенко во двор или нет. Но во дворе его ждал Кентавр. Н-да. “Неужели я ошибся с Быстрицкой?” — подумал я.