Утро ничего нового не внесло. Он уже успел дважды перекурить, разгружая перегруженный мозг, силясь обозначить план действий, думая, что предстоит сделать сегодня.
Невольно решил посмотреть на часы, включил мобильник, вспомнил об Анечке. Подошёл к компу, просмотрел вчерашнюю почту.
Торопливо записал телефон в контакты мобильного, так на всякий случай, а вдруг будет скучно, а сейчас дела.
Понимая, что надо заняться непосредственно делом, поспешил позвонить в редакцию, балагуря:
– Алле, это я, так рано не ждали?!
С обратной стороны связи, кто-то тихо бубнил, это Мишкин, докладывал обстановку:
– Сиди пока дома! Наш всех уже в шеренгу построил, на барышнях отыгрался, нашел в кабинете Ирки остатки вчерашнего чаепития и кофеманства, свирепел, на чем свет стоит. Одним словом, озверел «дядька» не по-детски. Скорее бы уже в Москву его взяли. Достал!
Переходя на шепот, спросил:
– Ты как там, статью сварганил?
Олег, поражаясь:
– Я, что «Пушкин»?! Это тебе не сказку написать. Факты надо нарыть, судьба человека пошла по швам. Штопать буду. Как напишу, сообщу. Пока в рамки укладываюсь, в рабочем процессе. Здесь не вдохновение нужно, а нечто большее – сущая, правда.
– А ему, если будет напрягать, напомни, что, дескать, сам сроки дал.
Уже чувствуя, что на него пошёл негатив, желая закрыть вопрос, бросил:
– Всё, ладушки, мне некогда! Работаю. Держись, старичок! Прости, ничем не могу помочь, как-нибудь сам, большой мальчик, давай рули там, но уже без меня.
– Всё по плану и не напрягай ни меня, ни себя.
С любопытством:
– А ты вообще, с какого перепугу звонишь?
Мишкин потирая мочку правого уха, поправляя очки, озадаченно:
– Да, вообще-то ты мне позвонил.
– Короче, ладно, я понял!
– Если что, сам с ним разберёшься. Ты умеешь его уболтать.
Олег отдуваясь:
– Чёрт, сам же оговорил сроки, а теперь подгоняет.
Теребя, волосы:
– Давай, брат!
– Я с ним, если что, сам по-джентльменски перетру.
– Спешка в другом деле может быть актуальна.
– Давай! Па!.. Чмоки!
Он выключил мобильник, кружа мысль в разгоряченной голове, подойдя к балкону, взял с подоконника пачку сигарет, вышел, чтобы перекурить обдумать. Задумчиво вглядываясь вдаль.
Микрорайон жил своей естественной жизнью всё в том же наработанном десятилетиями ритме, новостройки старались подстроиться под его фасады, стеночка к стеночке, кажется, что получалось. До слуха доносился гул машин и где-то совсем рядом был слышен детский смех, недалеко от дома детская площадка, там молодые няни и мамочки обычно обсуждали, как растут их дети, ну и так о своем девичьем, женском.
… «А дети?!»
Напрягая и так перегретые мозги, стал поспешно анализировать дело Виталия Говорухина, назойливо всплывала картинка…
…По трассе движется междугородний автобус. В вечерней дымке мелькают посадки. Из автобуса доносится песня «Белые розы…»
Автобус переполнен детьми. Водитель, Виталий Говорухин, с улыбкой поглядывая в зеркало, просматривает салон, внимательно наблюдая за своими маленькими пассажирами за ними в таком возрасте нужен глаз да глаз, им всем от силы, где-то от 7 до 12 лет. Они, конечно же, беззаботны, так как, по сути, не знали лишений, бед и невзгод и им можно только позавидовать. По своей наивности дети просто-напросто счастливы, а это дорого стоит.
Они возвращались из загородного лагеря, и до сих пор не могли отделить себя друг от друга, наперебой выкрикивая друг друга по именам, радуясь, бурно реагировали на шутки друзей.
