— Он был возбужден?
— А вы его вообще-то видели?
— Конечно.
— Как, по-вашему, он нервный или спокойный?
— Комок нервов.
— Так вот, я никогда не видел его другим. Иногда даже тяжело на него смотреть. Руки дрожат, лицо передергивается, из-за любого пустяка он лезет в бутылку, становится желчным или хорохорится. И при этом, верьте мне комиссар, это славный малый, и я не удивлюсь, если он чего-нибудь добьется.
— А что вы думаете о Софи?
— Кажется, о мертвых нельзя говорить плохо, но таких, как Софи, везде навалом… Вы понимаете…
И он показал глазами на девицу, сидевшую у стайки и с вожделением глядевшую на бутылку.
— Удивляюсь, что он нашел в ней привлекательного. Таких тысячи размалеванных, но с грязными ногами и стоптанными каблуками. По утрам они слоняются в слишком тесных брюках и едят один салат, чтобы стать натурщицами или кинозвездами.
— Она получала какие-нибудь роли?
— Конечно, благодаря Вальтеру.
— Кто это Вальтер?
— Карю. Если сосчитать девиц, которые имели право получить у него какую-нибудь роль…
— Что это за человек?
— Поужинайте у меня, и вы его, наверное, увидите. Он приходит по вечерам и всегда сидит за одним и тем же столиком, рассчитанным на двоих. Обычно — кто-нибудь пользуется его приглашением. Вы, наверное, знаете эту систему? Продюсер — это человек, который находит деньги, сначала — чтобы приступить к съемкам фильма, потом — чтобы их продолжить — и, наконец, через несколько месяцев или даже лет финансирует их завершение. Карю наполовину англичанин, наполовину турок — довольно странное сочетание… Интересный мужчина, статный, с громким голосом, всегда готовый за всех уплатить. Через пять минут он переходит с вами на «ты».
— С Софи он тоже был на «ты»?
— Да со всеми женщинами. Он называл их «моя малютка», «моя душенька», «моя красотка», в зависимости от времени дня.
— Как вы думаете, он с ней спал?
— Меня удивило бы обратное.
— Рикен не ревнив?
— Я так и думал, что вы до этого дойдете. Тогда уж скажу: тут был не один Карю. Уверен, что и другие не преминули… Так вот… Мы по этому поводу много раз спорили с Розой. Если вы спросите у нее, она станет поносить Рикена, скажет, что он бездельник, умеет придуриваться, жалуется, что его никто не понимает, а в действительности он не кто иной, как маленький паршивый сутенер. Правда, Роза большую часть времени находится в кухне и знает их хуже, чем я. Я пытался ей доказать, что Фрэнсис не знает про Софи…
— Вы так думаете?
У Боба Мандия были светло-голубые глаза, ясные, как у ребенка. Несмотря на свой возраст и немалый жизненный опыт, он сохранил веселый нрав и детское обаяние.
— Быть может, я наивный человек, но я верю в этого парня. И я уверен в том, что он по-настоящему любил Софи. А она могла позволить себе обращаться с ним как угодно. Однажды, хватив лишнего, она цинично заявила, что он неудачник, олух, бездарь, что она только теряет время с таким ничтожеством, как он.
— И он терпел?
— Он сидел сгорбившись, и только на лбу у него выступили капли пота. Он даже попытался улыбнуться и сказал: «Пойдем, Софи. Тебе нужно отоспаться, ты устала.»
В глубине зала открылась дверь, и оттуда, вытирая руки о широкий передник, вышла маленькая, очень толстая женщина.
— Кого я вижу! Комиссар!
И пока Мегрэ раздумывал, откуда он мог ее знать — ведь он никогда прежде не бывал в «Трианон-Лирик», — она напомнила:
— Это было двадцать два года назад в вашем кабинете… Вы арестовали тогда типа, который украл в театральной уборной мои драгоценности. С тех пор я располнела… Как раз на эти драгоценности я и купила этот ресторан… Верно, Боб? Но что вас сюда привело?
Боб пояснил, указывая на газету:
— Софи умерла.
— Наша маленькая мадам Рикен?
— Да.
— Попали в аварию? Держу пари, что он сам вел машину.
— Ее убили.
— Что он плетет, господин Мегрэ?
— Он говорит правду.
— Когда это случилось?
— В среду вечером.
— Да они же здесь ужинали.
Лицо Розы утратило благодушие и свойственную ей сердечность.
— Что же ты ему наговорил? — обратилась она к мужу.
— Ответил лишь на его вопросы.
— Бьюсь об заклад, что ты ее поносил. Послушайте, господин комиссар, Боб неплохой парень, и мы с ним хорошая пара. Но там, где дело касается женщин, не стоит его слушать. По его мнению, все они потаскухи, а мужчины их жертвы. Например, эта бедная девочка. Посмотри на меня, Боб! Кто был прав? Ведь она пострадала, а не он.
